– Завтра всё согласно расписанию, – почти улыбаясь, ответили мне в окошке с надписью «Справочное».
Завтра меня не устраивало. Совсем. Предательскую мысль позвонить Агриппине и всё-таки потребовать трансфер и заодно ружьё от бурундуков и диких лис, я отмела в приступе шизофренической отваги. Побродив по небольшому зданию автовокзала, я схватила жизнерадостный чемодан и отправилась на улицу.
Чип и Дейл махали лапками с плаката «Слабоумие и отвага», когда я подошла к тому же таксисту и поинтересовалась, сколько стоит добраться до нужного мне населённого пункта. Выходило недорого, по моим, столичным меркам, а по взгляду таксиста я поняла, что цену он всё-таки загнул. Машина такси была тёплой, заднее сиденье комфортным, а мысль домчать к «Звезде Хакасии» с ветерком – гениальной.
Эмбраер – пассажирский региональный самолёт.
Ехали мы больше пары часов, с ветерком, как и полагается. В общем-то, я поступила разумно несколько раз. Первый – включила навигатор, чтобы убедиться, верно ли меня везут. Второй – позвонила подруге Даше, вкратце обрисовав ситуацию, не теряя бодрости в голосе и внешнего оптимизма. Похвасталась морозной свежестью и белым снегом, про замерзающие в носу сопли и трясущиеся от холода колени я малодушно промолчала. Третий – отправила всё той же подруге номер автомобиля и заодно номер диспетчера, красовавшейся сбоку машины.
– Приехали, – гаркнул таксист, я подпрыгнула от неожиданности, пытаясь спросонок собраться с мыслями.
В окне стояла ночь. Просто ночь. А больше ничего не было. Впереди, перед капотом, под светом фар кружил снег, с остервенением ударялся в лобовое стекло крупными ошмётками.
– Куда? – уставилась я на водителя. Навигатор показывал, что до нужной точки минимум километр, серая полоска вела прямо к флажку, где по всем законам должно прозвучать: «Вы прибыли».
– Дальше машина не пройдёт, – спокойно пояснил таксист. – Клиренс, – добавил он, будто слово должно всё объяснить, только мне оно ничего не объясняло. Ничегошеньки. – Девушка, да вы не волнуйтесь, туточки рядом. Дорожники отсыпали съезд снегом, а вы ножками вмиг переберётесь, и вот она, ваша «Звезда Хакасии».
– То есть, как «ножками вмиг переберётесь»? – уставилась я на водителя.
– Я подсоблю, – привёл сомнительный аргумент собеседник.
Что подсобит? Перебраться ножками через сугроб, если это сугроб? Протопать километр пешком? Ночью. Под снегопадом. В мороз.
Ёжкины морковки!
Всё это я высказала таксисту, с трудом ограничивая пламенную речь эвфемизмами. Мамино воспитание и фамилия Люблянских не подводили меня даже в такой ситуации.
– Кто ж знал, что они подъезд зароют, – пожал плечами водитель. – Можно обратно. Остановитесь в гостинице, с утречка на свежую голову порешаете, как добраться.
Существует народная мудрость, гласившая: «Лучше плохо сидеть, чем хорошо идти». Придумали её как раз на подобный случай. Поговорка намекала, что мне, Фаине Люблянской, вместе со всем своим жизнерадостным багажом, включая рюкзак с ноутбуком, лучше остаться в машине и плохо посидеть ещё пару часов. Прижать бёдра с пятой точкой к сиденью и не шевелиться. Вернуться в Абакан, или любой другой город, поближе.
Я тоскливо посмотрела в окно. Какой-то несчастный километр. Один километр. Не десять, не пять, не три. Всего-то ничего. Несмотря на то, что Агриппина пристроила меня спортивным журналистом, спортивным человеком я не была, однако километр пройти в состоянии. В этом я была уверена.
Чип и Дейл с плаката «Слабоумие и отвага» передавали мне горячий привет, когда таксист перетащил через сугроб, покрытый настом и дорожной грязью, чемодан. Мороз пробирался под короткий пуховик, начинал щипать коленки, прикрытые джинсами. Нос я укутала шарфом, шапку натянула пониже. Отыскала в рюкзаке вязаные перчатки, спасибо Даше, сунула в последний момент в аэропорту.
За утрамбованным сугробом действительно была дорога, укрытая свежим снегом, укатанная не одной машиной. Колёсики чемодана вязли в снегу, но сама я, вместе с рюкзаком, не проваливалась.
– Видишь огни? – спросил таксист.
– Вижу, – я кивнула, впереди действительно виднелись фонари жилого посёлка, а чуть поодаль, вдоль дороги, попадались редкие столбы освещения. Не заблудишься.
– Вот туда иди, не сворачивай.