В голове было мало мыслей, единственная что мелькала на задворках сознания была о том, что я спасла его. Значит он будет жить. Я улыбнулась подумав об этом. Айяз улыбнулся в ответ. Слух вернулся ко мне, и я наконец разобрала его слова, адресованные не мне:
— Прошу тебя спаси ее отец. Я обещаю, что сделаю все как ты и хотел. Я ведь и так сделал бы. Но сейчас я клянусь, что не отступлю. Не буду ее искать. Буду верным своей жене и никогда не оступлюсь. Слышишь? Спаси ее. Я даже не приближусь к ней никогда. Отвези в лучшую больницу, но не дай умереть. Она для меня все, — капелька влаги упала на мои губы.
Это была его слеза. Слеза клятвы настоящего мужчины и прощания со мной.
— Нежная моя. Что же ты наделала Айсель? Зачем? Я не прощу себя. Никогда не прощу. Прости меня, ангел. Прости…
Я нашла в себе силы поднять руку и погладить его по щеке.
Дальше я смутно осознавала, что происходит. Была скорая. Суматоха. Угроза от Айяза, чтобы сделали все, что могли и темнота. Много темноты.
Не знаю спала ли я. Или может была в коме. Может даже умерла. Но проснулась я за день до свадьбы моего любимого мужчины, двадцать третьего октября. Вернувшееся сознание и понимание, что я жива меня не сильно радовали. Эта палата, пищащие приборы, врачи, что так желали вытащить меня с той стороны. Но никто не мог вернуть покой моему сердцу.
На следующее утро я проснулась очень рано, если вообще спала. Я постоянно думала о том, чем сейчас занят тот, кем заняты мои мысли.
Наверное, уже одевается в свой свадебный костюм, а Рания ожидает часа в соседней комнате. Ведь невеста пребывает в будущий родной дом за день до назначенной даты. Волнуется. Какая она? Добрая? Милая? достояна ли этого человека? Знает ли какой мужчина ей достался? Счастливица.
Плачу навзрыд.
«Люби его, кем бы ты ни была, он достоин самой чистой и искренней любви», — шепчу пожелания ей.
К одиннадцати я поняла, что скорее всего церемония уже завершилась, а значит мне нужно перестать терзать себя и его, даже мысленно. Нужно оставить его в покое.
«Угомонись влюбленное сердце. Этот мужчина больше не наш. Мы не имеем права на него».
— Прощай мой нежный. Будь ласков с ней, — проговариваю вслух и целую ладонь посылая воздушный поцелуй.
Эпилог
Три месяца спустя
— Доброе утро всем, — поздоровалась с моим отделом и обратилась к секретарю. — Детальный отчет о последней выплате принесите к двенадцати и договоритесь о встрече с компанией по поставке оборудования, которая нам писала на прошлой неделе. Они новенькие на рынке, но думаю, что можно дать им шанс. Они обещали придержать образцы и там уже решить, как мы станем действовать дальше.
— Как скажете, мисс Ася. Вам тут прислали открытку с приглашением на ужин. Цветы, я уже отнесла к вам в кабинет. Отправителя я не нашла, может быть вы назначали встречу?
— Хм. Вроде нет. Контактов тоже не имеется?
— Нет принес курьер, на вопрос об адресате сказал, что не может сказать по понятным причинам политики их компании. Открытка красивая. Может это какой-нибудь ухажер? — улыбнулась Сесиль.
Ох уж, эта женщина. Постоянно хочет меня познакомить с кем-нибудь или обратить мое внимание на нашего начальника, что уже давно оказывает мне странные знаки внимания.
— Сесиль, самое важное в моей жизни — это моя работа и удобное кресло. Ты же знаешь, что все твои попытки пойдут прахом.
— Ты бы хоть попыталась.
— Отчет Сесиль, — загибаю пальцы, — кофе и отдай мне мою открытку. Попробую выяснить, кто там такой настойчивый.
Вошла в кабинет и стала разглядывать кусочек бумаги, увенчанный красными розами.
Самый дорогой ресторан в центре города. Я туда конечно не ходила, потому что не было необходимости, но много слышала, о его видах на последнем этаже и кухне. Интересно. Может быть это действительно Томас? Надеюсь, что нет. Могу ведь и не пойти. Мне это все не нужно.
Автоматически положила руку под левую грудь.
Три месяца. А картинки все не меркнут, не стираются.
Шрам, который мне остался в напоминание о нем, иногда болит, какой-то фантомной болью. Щемящей.
С тех пор, как я переехала в Торонто и устроилась в фирму TJ-Group, заполучив место начальника отдела финансов и аналитики, я не успокоилась. Не пыталась забыть или сделать вид что уже не болит. Конечно, я не терзаю себя этой грустью постоянно, мне нужна светлая голова, я позволяю себе вспоминать после, когда одна.