– Мы ведь говорим о жизни моего брата, – почти умоляюще произнесла Анжелика.
– В самом деле? – переспросил он, и глаза его загадочно блеснули. – Пойдемте, миледи, – добавил он прежде, чем она успела что-либо сказать. – Лошадям вредно так долго стоять на ветру, и, кроме того, там, дальше, находится кое-что, что я хотел бы вам показать…
Анжелика позволила ему подсадить ее в седло, не говоря ни слова. Случившееся между ними слишком ошеломило ее, она чувствовала огромную растерянность. Бенуа бросил ей вызов, поколебал ее убеждения по слишком многим позициям, и теперь девушке требовалось время, чтобы обо всем подумать и как следует разобраться в собственных мыслях.
Собрав поводья, она последовала за Бенуа по плотному и влажному песку вдоль берега моря. Они свернули на восток, и Бенуа принялся поторапливать Билли. Птицы, напуганные их приближением, взмывали вверх с хриплыми криками, но затем, стоило только лошадям пройти мимо, снова снижались, продолжая бродить по мелководью.
– Куда мы едем? – спросила через некоторое время Анжелика.
– А вы не догадываетесь? – Бенуа устремил на нее почти насмешливый взгляд.
– Ничуть. Откуда мне знать? – сердито откликнулась она. – Терпеть не могу играть в загадки.
– В таком случае вам не следовало обращаться ко мне, миледи, – ответил он, и ветер донес его слова с некоторым опозданием. – Может быть, вам хочется проверить, хорошо ли Доркас слушается вас?
Анжелика ни секунды не колебалась. Наклонившись вперед, она решила показать Бенуа, на что способна. Кобыла, получив команду, с готовностью рванулась вперед, и гнедой тут же последовал за ней. Обе лошади мчались по залитым ярким солнечным светом пескам, а высоко в небе над ними парили чайки, хрипло вскрикивая, словно выражая недовольство и неодобрение, что их так непочтительно побеспокоили.
Анжелика искренне наслаждалась неистовой скачкой. После непрерывных волнений двух последних дней мгновения свободы опьяняли ее, заставляя кровь стучать в висках. Девушка понимала, что, как только они остановятся, ей снова придется столкнуться со сложностями, стоящими перед ней, но пока что она совершенно свободна.
Лошади скакали рядом, и Анжелика не пыталась горячить Доркас в надежде обойти Билли. Они с Бенуа и без того слишком часто бросали друг другу вызов, и ей не хотелось, чтобы хоть намек на какое-либо соревнование испортил ей наслаждение этой минутой. Так приятно было представить себе, что сейчас рядом с ней скачет веселый, ничего не требующий от нее друг, а не… А кем, собственно говоря, Бенуа стал для нее? Другом? Врагом? Или, может быть, только незнакомцем, с которым ее свел случай и которого ей не суждено никогда больше увидеть?
Наконец лошади пошли легким галопом, потом неспешной рысью и шагом. Анжелика смогла осмотреться по сторонам и только тут заметила, что потеряла почти все шпильки, которыми Марта сегодня утром заколола ее волосы. Должно быть, они рассыпались по всему берегу. В ужасе Анжелика поднесла руку к спутанным, влажным от соленого ветра локонам.
Бенуа увидел ее жест и ухмыльнулся.
– Да уж, печальное зрелище ожидает вашу многострадальную Марту, – поддразнил он. – Возможно, ей достаточно будет бросить на вас всего один взгляд, чтобы объявить, что она уходит от вас.
Анжелика было возмущенно открыла рот, однако чувство юмора победило, и она сухо улыбнулась.
– Да уж, можно не сомневаться, Марта найдет что сказать по этому поводу, – сокрушенно проговорила она. – Ей не придется по вкусу и то, что я потеряла шляпу вашей матушки. Остается только надеяться, что мы хотя бы сейчас никого не встретим…
– А как насчет сэра Уильяма? – лукаво произнес Бенуа. – Он иногда любит проехаться по берегу…
– О Господи! – Анжелика выпустила поводья и подняла руки, проводя пальцами по волосам. Они спадали роскошной золотистой волной почти до талии девушки, блестя в лучах яркого солнца, как золотая паутина. – Что же мне делать? – расстроенно воскликнула она. – Мне ни за что не отыскать мои шпильки. И я не смогу никому показаться на глаза, пока выгляжу такой растрепой!
Как только Анжелика выпустила из рук поводья, Доркас послушно остановилась. За ней остановился и Билли. Бенуа спешился и, положив левую руку на холку Доркас, посмотрел на Анжелику снизу вверх.
– Слезайте, миледи, – вежливо скомандовал он, и в карих глазах его зажегся огонек, словно бросая Анжелике вызов: а ну-ка попробуй не слезь!..
Анжелика встретилась с ним глазами, и дыхание у нее перехватило – казалось, его взгляд завораживал, вернее, гипнотизировал ее.
– Едва ли я сумею облегчить вашу участь, когда вы на несколько футов возвышаетесь надо мной… – На губах Бенуа играла улыбка, при виде которой у Анжелики по всему телу разлилось тепло.
– Все равно не понимаю, что тут можно сделать, – возразила Анжелика, стараясь не показать ему, как волнует ее его взгляд. – Если, конечно, вам не довелось поработать горничной у настоящей леди…
– Ни разу не приходилось, – весело откликнулся он, – однако в свое время я заплел немало лошадиных хвостов…
Странно, однако это сравнение, которое едва ли можно было назвать лестным, успокоило ее, и она перекинула ногу через переднюю луку седла и соскользнула вниз, прямо в руки Бенуа. Он осторожно опустил ее на землю, задержав на несколько секунд руки на талии. Анжелика неуверенно взглянула на него, не вполне понимая, чего он хочет, а он лукаво усмехнулся, глядя в ее голубые глаза.
– Если вы, миледи, не желаете повторения того, что случилось, когда вы в последний раз вот так посмотрели на меня, предлагаю вам повернуться ко мне спиной, – мягко предложил он ей.
Анжелика повернулась так быстро, что едва не упала, запутавшись в широкой юбке амазонки.
С тихим смешком Бенуа аккуратно взял ее волосы и попытался разделить их на три более или менее равные части.
– Мне кажется, миледи, я едва ли могу чувствовать себя польщенным, когда вы с такой готовностью поворачиваетесь ко мне спиной, – пожурил он ее, пока его руки на удивление легко и проворно распутывали ее локоны. – Можно даже сказать, что я глубоко уязвлен подобным отношением. Я и представить себе не мог, что вы находите мое общество столь докучливым и утомительным.
Анжелика схватилась за кожаное стремя, пытаясь сохранить равновесие, и закрыла глаза. Сейчас, когда она стояла между кобылой и Бенуа, ей казалось, что она очутилась в ловушке. Ей страстно хотелось вырваться из рук Бенуа и заявить, что она сама отлично справится со своей прической, но… она продолжала стоять на месте, словно завороженная его соблазнительными прикосновениями, от которых по телу пробегали то холодные, то горячие волны.
Бенуа, весьма умело расправив каждую прядь, быстро заплел их в косу, и Анжелика была даже разочарована, что он действовал с такой поспешностью.
– Придержите-ка, – Фолкнер перекинул ей через плечо тяжелую косу, и девушка повиновалась без малейшего возражения. Послышался слабый треск, и Анжелика обернулась, с удивлением обнаружив, что Бенуа отрывает полоску ткани от своего носового платка.
Он ухмыльнулся, сверкнув крепкими белыми зубами.
– Может быть, миледи, вам и не по душе, как я ухаживаю за вами, но вы никогда не скажете, что мне не хватает изобретательности, – дерзко произнес он.
Анжелика вспыхнула и резко отвернулась, а Бенуа, взяв косу, стянул ее на конце импровизированной лентой и уложил аккуратным кольцом на затылке девушки.
– Ну что же, вроде неплохо, – оценивающе произнес он. – Хотя, пожалуй, вашей горничной нечего бояться конкуренции с моей стороны.
– Представить себе не могу, как я это ей объясню, – сказала Анжелика, поворачиваясь к нему лицом и стараясь говорить беззаботным тоном.
– Можете свалить все на меня, если вам угодно! – великодушно предложил Бенуа. – Говорите всем, что это я вытащил все ваши шпильки, когда целовал вас.
– Что?! – Анжелика в ужасе приложила руки к пылающим щекам.