— Разве только к бабушке, — растерянно отвечает девушка.
— Если, что-либо станет известно, о ее местоположении, прошу, сообщи мне.
— Хорошо, — отвечает Ксения, и я сбрасываю вызов.
Набираю номер бабушки Саши. Представляюсь молодым человеком ее внучки. Лера Ивановна, кажется, слышала обо мне, потому как разговаривает со мной так, будто мы знакомы с ней уже много лет. Уточняю, не собиралась ли к ней Александра. Та заверяет, что нет. Вру ей, что мы немного повздорили и она сбежала, теперь ищу ее. Ее бабушка взволнована, это я слышу по ее голосу. Успокаиваю женщину, что найду Сашу и отзвонюсь ей. И если внучка появится у нее, пусть наберет меня сама.
Раз у бабушки и подруги ее нет, остался только один вариант — ее новая квартира. Теперь осталось разузнать точный адрес.
Двумя часами позже в истории браузера, на ноутбуке Саши, я нашел адрес квартиры, которая находится по адресу Краснофлотская, дом восемь. Еще через полчаса я дозвонился до хозяйки квартиры, и она подтвердила, что сдала свою квартиру Александре. Узнав точный адрес, я направился по адресу. Я безуспешно звонил в дверь — никто не открывал. Дверь пришлось взломать. В квартире никого не было. Окна были приоткрыты и в квартире стоял мороз. Ее здесь не было.
Прошло шестнадцать часов с момента исчезновения Саши. Ее уже ищет полиция, пришлось заплатить, ведь еще не прошло трое суток, как она пропала. Время уже восьмой час вечера, а у меня нет ни одной зацепки, где она может быть. Я до последнего отгоняю мысль о том, что ее мог кто-то похитить. Вот уже весь вечер, мы с Андреем сидим в моем кабинете клуба и собираем воедино, все то, что нам о ней известно.
— Даааа, дружище, я говорил тебе не раз, что у тебя всегда была только одна любимая женщина — это твоя работа, — сказал друг, снимая пиджак и делая слабее узел галстука, — теперь ты понял, что это не главное? Вон до чего девчонку довел. Это надо же было до такого додуматься — ты изменяешь с Катькой, — продолжал действовать на нервы друг.
Мне пришлось все рассказать ему, чтобы он знал в чем проблема, и мог хоть чем — то помочь.
— Давай не будем о моей работе, а? Я и сам знаю, что налажал. Только от этого не легче. Саша так и не объявилась, — потираю глаза от усталости.
Раздался стук в дверь. Кого принесло? Я же просил не беспокоить меня!
— Кто там, — кричу, как можно громче. Пусть скорее выкладывают, что им нужно и проваливают.
Дверь приоткрылась, и в проеме появилась Ксения. Вид у нее был измученный и виноватый. Она тихо поздоровалась, и, не поднимая взгляда, подошла к столу, за которым я сидел. Так же молча она положила на стол флешку.
— Что там? — киваю на нее.
— Кажется, я знаю, кто виноват в исчезновении Саши, — уверенно заявила Ксения и, наконец, подняла свои опухшие от слег глаза, на меня.
Глава 30
Валентин Смирнов
Не смотря на меленькое окно и решетку на нем, через которое пробивались солнечные лучи, в комнате было достаточно светло. Слева от окна стояла небольшая кровать, с прохудившимся матрасом, поверх которого была застелена белая простынь и лежала подушка. Я, в очередной раз, обвел взглядом маленькую комнатушку, размером в десять квадратных метров взглядом, стены которой были окрашены в бледно-желтый цвет. На кровати тихо спала моя измученная мать, на лице ее была усталость и беззащитность. Я сидел рядом, слева от ее головы, на старом стуле, который при каждом моем движении противно скрипел. Я старался не шевелиться лишний раз, только бы не разбудить маму и второй час подряд наблюдал за ней. Она уснула несколько часов назад, и медсестра просила меня, дать ей больше времени на отдых и сон. Ее волосы были острижены очень коротко, нежели раньше, и, теперь уже, отчетливо проступала седина. Осторожно протянул было руку, чтобы коснуться взлохмаченный, коротких волос на ее голове, но вовремя одумался и убрал ее. Ни в коем случае не нужно ее будить. Иначе будет только хуже.
Остричь волосы была вынужденная мера. Потому как от длинных волос она постоянно пыталась избавиться. Поскольку в палате не было колюще-режущих предметов, отрезать их она не могла, и в очередном приступе, безжалостно выдирала волосы, нанося коже головы раны. Когда-то ее волосы были светлыми и очень густыми, что очень красило ее. Злость снова охватила меня и заставив сжать зубы и кулаки, при воспоминании о том, какой она была раньше — веселой, доброй, заботливой матерью и женой.
Ненависть и одержимость уничтожить всех тех, кто был причастен к тому, что теперь от той женщины ничего не осталось, прочно сидела в голове вот уже несколько лет. Все эти годы, наблюдать за тем, в кого превратилась моя мать, было невыносимо. От жизнерадостной жены и заботливой матери, теперь осталась лишь оболочка, в виде душевнобольной женщины, которая даже не понимала, что с ней происходит и кем она является. Она по-прежнему жила прошлым, думая, что муж и ребенок с ней вместе и наша семья счастлива. Каждое утро она просыпалась и готовила нам завтрак, чтобы проводить отца на работу, а меня на учебу.