Стоп. Мне нужно успокоить истерику и сообразить, что делать. Мне нужно обдумать произошедшее до того, как на меня напали и я потеряла сознание.
Напрягаю мозг, прокручивая и перебирая известные факты.
Я вышла поздно ночью, поругавшись с Владиславом.
А могла и не выйти.
Если бы Влад не вернулся, то прошлой ночью я бы легла спать, и только на следующий день вышла бы из квартиры. Значит тот, кто привез меня сюда, знал, что я выйду в три ночи, и следовательно, следил за мной? Но кто это? Кому и что от нее нужно? По телу пробежался холодок от подобных размышлений. У меня нет ни денег, чтобы откупиться, ни внешности если это маньяк. Кому нужна простая студентка, не сделавшая никому ничего плохого?
Внезапно на улице послышался хруст и от страха, мышцы в теле напряглись. Звуки напоминали подъезжающую машину, шины которой скрипят по, только что, выпавшему снегу. Кто-то подъехал к дому. Через несколько минут сначала открылась входная дверь, а потом от сильного удара захлопнулась. Я вздрогнула телом и задрожала от ужаса, в ожидании неизвестности, сердце бешено заклокотало в груди. От того, что я скоро встречусь лицом к лицу с похитителем (или похитителями) стало не по себе. В любом случае, чтобы со не произошло, я буду биться до конца! Я уже столько пережила за свою короткую жизнь, и теперь буду стоять до последнего. Я готова даже умереть, но сделать себе больно не позволю больше никому.
Прервал мои мысли скрип двери, и я, повернулась к распахнутой двери:
— Ты?! — не веря своим глазам, вскрикнула.
— Я, — ядовито отозвался парень, — я тоже рад тебя видеть, — он закрыл дверь и встал напротив, засунув руки в карманы.
— Что тебе нужно? Зачем все это? — не ожидала увидеть своего одногруппника.
— Ооо, я к этому шел почти два года и одним словом, все не опишешь, — он зло ухмыльнулся.
— Ты с ума сошел, — замотала головой, не веря, что он был моим похитителем.
Я боялась Смирнова после того случая в квартире Ксении, когда он грубо прижал меня к стене и назвал шлюхой. Я навсегда запомнила его взгляд полный омерзения. Он искренне ненавидит меня за что-то, и причины его злобы ко мне не знала. И чего теперь ожидать от обезумевшего парня, который опустился до того, чтобы украсть меня, я не знала.
— Есть такое, даже сказал бы, одержим, — он подошел ближе, — только одним — уничтожить тебя, — взгляд его стал колким, голос пропитан ядом.
— Что я тебе сделала? Почему я? — хочу знать, почему он все это время преследовал меня и теперь так яро ненавидит.
— О, дорогая моя, это длинная история, но я с удовольствием поделюсь ею с тобой, но только позже — ухмыльнулся Смирнов, — хотя подожди, ты сама догадаешься. Скажи мне, я тебе напоминаю, кого-нибудь?
Смирнов подошел ближе и слегка наклонившись, облокотился рукой о спинку кровати, отчего напряглась всем телом.
— Нет, — тихо сказала, дернув руку, закованную в наручник.
— А если подумать? Подумай лучше, сложи дважды два, Александра, — омерзительно оскалился парень.
И кое-что в памяти всплыло.
— Валь, отпусти, — мама тихо хихикает, пока очередной ухажер тискает ее за грудь, прижав к кухонному гарнитуру, пока она режет овощи, — тут ребенок.
— Она уже большая, — отозвался в ответ мужчина, — все нормально.
Я сижу на кухне и ужинаю, пришла только со школы. Стараясь не обращать на них внимание, я смотрю в тарелку, пытаясь как можно быстрее съесть этот не вкусный борщ. Меня воротит от того, что они, без зазрения совести, вытворяют. Тошнота подступила к горлу и содержимое желудка вместе с супом, грозилось выйти наружу.
«Валя» — какое дурацкое имя, подумала тогда я. Совсем не мужское.
Видела я этого мужчину всего два раза в жизни, в тот вечер и… позднее у него на даче.
Когда он изнасиловал меня.
Я задохнулась от воспоминаний и замотала головой, не веря в это совпадение.
— Очень приятно, а меня Валя.
— Валя?
— Что смешного?
— Да ничего, не бери в голову, — махнула рукой на него и снова принялась читать книгу.
— Мое имя тебя так рассмешило, — не унимался он.
— Извини, у меня просто нет знакомых с именем Валентин. И…, - мешкаюсь, подбирая слова, чтобы не обидеть его.
— Что и? — продолжает он давить.
— Тебе не идет это имя. Все. Доволен? Теперь я могу заняться курсовой?