Он прочистил горло.
— Забудь, что я сказал. Я просто хотел прояснить все между нами. Ты ничего мне не должна. Прекращай оказывать команде услуги, чтобы они отдавали мне свои вещи или делали что-то для меня. Это было мило… но в этом нет нужды.
— Прости меня. Это так ново для меня. Я просто хотела показать свою признательность.
Довис осмотрел каюту.
— Тут очень чисто.
— Конечно. Я всегда удостоверялась, что пройду проверку.
Довис покачал головой.
— Никому неважно чисто у тебя в каюте или нет. Спроси Йорка. У него жуткий бардак. Предполагаю, что это твой предыдущий хозяин настаивал на чистоте в каюте?
— Не сам, но один из его ассистентов или членов семьи проверял наши комнаты почти ежедневно. Это были крошечные каюты с узкой койкой. За беспорядок в них наказывали. Это считалось неуважением за все, что нам дали. Рабы должны были быть благодарны за все, что получили.
— Ты больше не раб, Мари.
— Я знаю. Просто… я никогда не уверена, что делать или каковы правила.
— Я понимаю это. Было сложно, когда я впервые покинул свою родную планету. Я ничего не знал о других расах. Моей первой работой стала служба безопасности на одной станции, — Довис почти улыбнулся — ну если можно было принять за улыбку приподнятые уголки его пасти, когда стали слегка видны клыки. — Я получил работу, поскольку пугал всех. Я вел себя агрессивно, полагая, что должен быть таким, чтобы со мной никто не связывался. Я рычал на того, кто проводил со мной собеседование, а он усмехался, решив, что это прекрасно. Он спросил, могу ли я драться, и в итоге я начал тренировать большую часть моих коллег.
— Ты выглядишь таким мощным.
Довис ухмыльнулся.
— Но не в другой моей форме.
— На самом деле, я не рассмотрела как следует. Слишком боялась, что ты найдешь меня в вентиляции. Я тогда лишь хотела сбежать от тебя.
Довис закрыл глаза — и Мари была поражена, когда его мех начал исчезать.
Его морда начала втягиваться, а кости трещать. Как и находясь в вентиляционной шахте, Мари с изумлением наблюдала, как его уши стали меньше, а тело изменило форму. Как и раньше, она увидела загорелую кожу и полные губы, но когда Довис открыл глаза, у Мари перехватило дыхание. Черный цвет стал светлее, превратившись в карий.
Довис был довольно красив. Когда морда пропала, казалось, его кости слегка разошлись, чтобы сделать лицо более округлым, появились четко очерченные скулы.
У Мари от его вида перехватило дыхание.
— Все еще устрашающе выгляжу?
Голос Довиса не был таким глубоким, но оставался таким же мужественным и хрипловатым. Мари кивнула.
— Ты все еще большой и мускулистый. И все еще выглядишь так, как будто можешь навредить кому-либо.
Он улыбнулся. В этот раз все было понятно и хорошо видно, учитывая человеческое лицо Довиса. Мари заметила длинные и густые ресницы. Квадратный мужской подбородок. И стало настоящим соблазном желание подойти и прикоснуться к коже Довиса, чтобы понять была ли она такой же мягкой, как выглядела. Но Мари не осмелилась.
— Я видела многих представителей других рас. Ты достаточно привлекателен. Могу я спросить, почему ты прячешь эту свою сторону от остальной команды? Я имею в виду, если ты так поступаешь. Я предположила это.
Улыбка Довиса пропала, и он сделал еще один шаг, а затем остановился.
— Касиан видел меня таким. Видимо, и Рафф тоже. Это позорная форма для амараи. Встречается крайне редко и считается врожденным дефектом.
— Я не понимаю.
— Легенды Амараи, моей планеты, говорят, что подобные мне — мутанты. Я был рожден покрытым кожей и не мог покрыться мехом или как-то измениться пока не достиг, как ты бы сказала, пубертатного периода. Родители выкинули меня из деревни сразу после рождения, оставив умирать. Это позор — родиться подобным мне. Пожилая женщина нашла меня и взяла к себе домой. Именно так я выжил.
— Я не понимаю. Разве не все представители твоей расы могут сменить форму?
Довис покачал головой.
— Не до такой степени. Лишь укоротить мех и морду, чтобы показать подчинение кому-либо более доминантному, но не до абсолютно обнаженной кожи. И я могу большее, чем просто радикально изменить внешность, — Довис колебался. — Я укусил тебя за плечо, Мари. Есть нечто такое в моей слюне, что может излечивать довольно серьезные раны. И это тоже считается позорной мутацией. Моему виду свойственны борьба и страдания. Быть способным исцелять, как это могу я, считается преступным и противоестественным.
— Твои люди похоже полные придурки. Это же такой бесценный дар — быть в силах вылечить кого-то еще, — а затем Мари вздохнула, осознав, что произнесла это в слух и могла обидеть Довиса. — Прости!