Виссарион Григорьевич Белинский
Довмонт, князь псковский… Соч. А. Андреева…
ДОВМОНТ, КНЯЗЬ ПСКОВСКИЙ. Исторический роман XIII века. Соч. А. Андреева. Москва. В типографии Степанова. 1835. Две части: I – 137, IV; II – 148, III. (12). С лубочного картинкою и эпиграфом:
Чудный роман! Удивительный роман! Я, признаться, не дочел его второй части, не потому, чтобы он показался мне скучен, вял, бестолков и бездарен; но потому, что я люблю хорошего понемножку и всегда имею привычку дочитывать хорошие книги по листочку в день, вместо лакомства, вместо конфект. Но несмотря на то, что я остановился на половине третьей главы второй части этого романа, я могу вполне оценить его и дать понятие о его характере и достоинствах. Характер и достоинства «Довмонта, князя псковского» составляют – историческая верность, с какою схвачен дух Руси в XIII веке, народность вообще, патриотизм, чистейшая нравственность и слог. Русь изображена как нельзя лучше: тут дева на скале крутоярого берега реки Москвы, при громе, молнии и завывании яростного аквилона, произносит трагический монолог, закалывается кинжалом и упадает в пенистые волны Москвы; там удалой Налет, сделавшийся атаманом разбойнической шайки вследствие несчастной любви, совершает великодушные подвиги вроде Карла Моора: не правда ли, что
Чувство патриотизма у почтенного автора доходит до nec plus ultra:[1] все татары у него подлецы и трусы, которые бегают толпами от одного взгляда русских богатырей; русские все благородны, великодушны и храбры, едят и дерутся, как истинные герои Владимировых времен[2]. Даже иноверцы, служащие Руси, от литвина Довмонта до черкеса Сайдака, отличаются храбростию, чистейшею нравственностию и превосходным аппетитом. Что касается до нравственности – ею проникнут весь роман, начиная с заглавия до обвертки. Слог самый ученый, ибо преизобильно усеян, словно веснушками на лице, сими и оными; язык персонажей есть язык лучшего общества. Вот пример:
– Кикиморы? Нет. Да какие?..
– Те же самые, которые удостоили посещением своим тебя и вчера и за которые ты чуть было не задушил меня.
– Да, твоя правда, – отвечал боярин, – теперь дело должно идти не о Кикиморах, а об завтраке. Полошим, что ты постигнул таинственный смысл моих слов, которых племянник совсем и не понял, а между тем приготовим «то, что составляет их основание».
Не правда ли, что выражения: удостоили посещением своим; ты постигнул таинственного смысла моих слов; составляет их (моих слов) основание — все эти выражения удивительно как отзываются тринадцатым веком? Чудный роман! Удивительный роман!