– А парнишка тот молодой куда делся? – уточнил князь.
– Дак это… – один из кашеваров почесал заросшую голову. – По пути сгинул куда-то. Довел до заводи, потом – ап, и нет его. Да мы и не искали.
– Понятно, другим делом заняты были. Куда интереснее!
– Дак, а что такого-то? Ничего же не пропало! И пленники, вон, на месте. Разве что каша пригорела, ага.
– Ого! – передразнил кунигас. – Насчет добра и пленных – это мы сейчас глянем.
Добро оказалось на месте. Рваные кольчуги, шлемы, обломки копий… С попавших в плен рыцарей сразу сняли доспехи – большая ценность, чего разбрасываться? Не считая поддоспешников-гамбизонов, пленникам оставили лишь плащи и накидки на доспехи. Белые, с черными тевтонскими крестами, среди которых попадались и вышитые красным мечи со звездами – знак ордена меченосцев, остатки коего слились с тевтонским не так давно, после поражения крестоносцев под Шауляем.
– Сколько рыцарей должно предстать пред богами? – подойдя к пленникам, спросил князь.
– Пятнадцать, – кто-то из кашеваров едва скрыл ухмылку. Ишь ты, кунигас – не доверяет!
– Пятнадцать, – Довмонт спокойно покивал. – А сколько здесь?
– Так все же целы!
– Пересчитайте…
Пересчитали. Пленников оказалось четырнадцать. Один сбежал – по всему, именно так и выходило.
Вот тут кошевары забеспокоились, и не только они – кто-то из горе-сторожей побежал к жрецам.
– Вот здесь он лежал, – волнуясь, показывал круглоголовой Кашга. – Вот под этой вербой. Раненый… вон, и кровь. Связан надежно. Незнамо, как и развязался. Не сам, клянусь!
– Понятно, что не сам, – князь присмотрелся к смятой траве. – И ушел не сам – тащили.
Оглянувшись, нальшанский правитель пристально взглянул на еще одного кашевара, из тех, кто только что вернулся с Утиной заводи:
– Так что за девка-то вас отвлекала? Какая из себя? Может, приметы какие были? – Довмонт усмехнулся. – Ну, там, кривая на левый глаз или хромая.
– Не кривая и не хромая, – затряс головой горе-сторож. – Стройная, тощая даже. И на русалку похожа. Да, волосы такие… как болотная руда.
– Рыжие, что ли? – князь сразу насторожился.
– Не огненно-рыжие, а такие, темные… ржавые. Ну, говорю же, князь – как руда.
Кунигас пригладил волосы:
– С чего ты ее русалкой обозвал? Она что, с хвостом, что ли?
– Не с хвостом, но… Кожа на спине такая, как чешуя…
– Чешуя?! А может, шрамы?
– О! Точно, князь. Шрамы! По всей спине. Видать, стегали когда-то девку.
Довмонт и Гинтарс обнаружили Солнышко на берегу реки, на деревянных мостках – пристани, возле которой покачивались четыре утлые лодки. Было место и для пятой, на колышке ветер развевал обрезанные веревки. Девчонка сидела не одна, в компании какого-то малолетки. Видать, того самого, про которого рассказывали кашевары. Услыхав шаги, девчонка – а следом и парень – настороженно обернулись.
– Здравствуй, Сауле, – улыбнулся князь. – Ну, и куда вы дели рыцаря? Отправили вниз по реке на лодке? Да, верно, так и было. Спрошу еще лишь одно – зачем?
– Он защитил меня, – девушка с вызовом зыркнула глазами, большими и блестяще-серыми, как речной жемчуг. – Защитил от своих же. Я просто вернула долг. Поступила по справедливости. Ты можешь за это отдать меня жрецам.
– А меня никому отдавать не надо! – вскочив на ноги, всклокоченный мальчишка живо пустился бежать, только пятки засверкали. Далеко, однако, не убежал – был пойман отрядом воинов во главе с самим Тройнатом.
– Это кто еще? – удивился жемайтский князь. Велев связать мальчишку, перевел взгляд на кунигаса и Солнышко, заулыбался. – Я так и знал, что догоню тебя, Даумантас. Сауле тоже тебе помогает ловить беглеца?
– На пару слов, брат. Вон, хоть к той рябине.
– Это верба.
– Ну, значит, к вербе…
Заинтригованный Тройнат спешился, подошел.
– Не все ли равно жрецам, сколько рыцарей принести в жертву? – тихо спросил кунигас. – Пятнадцать или четырнадцать? По-моему, одним меньше, одним больше.
– Это Солнышко помогла бежать немцу? – сразу же догадался властелин Жмуди.
Довмонт кивнул:
– Она. Сказала, что вернула долг. Эта девчонка ведь нам нужна?
– Нужна, – покивав, великий князь растянул тонкие губы в улыбке. – Что же до беглеца… Жрецам будет все равно. И богам… Пошли к деве.
Оба подошли к мосткам – Сауле все так и сидела, опустив голову и неотрывно глядя в воду. Равнодушная ко всему.
– Эй, Солнышко! Хочу поручить тебе очень непростое и опасное дело. Если страшно, ты можешь отказаться. Я пойму.
– Что за дело? – девчонка дернулась, обернулась. В серых глазищах ее вспыхнула радость.