Девчонка и впрямь выглядела вполне симпатично. Светлоокая блондиночка с тонкой талией и упругой грудью. Личико приятное, но испуганное, точнее – искаженное смесью ярости и страха, но в общем и целом – вполне даже ничего. Таких девок только на хлеб намазывать да кушать с хрустом и смаком! Впрочем, можно и без хлеба.
Язычник нынче взял верх! Довмонт ухмыльнулся:
– А что ж?
Спрыгнув с коня, князь взял девчонку за подбородок:
– Коль хочешь жить, так будешь ласковой, дура!
Насчет «жить» он, конечно же, пошутил. Богам ведь тоже нужно что-то дать. За успех в набеге! Такую красотку – в самый раз. Диевасу и Перкунасу. Хотя нет – на двоих богов одной мало…
Кто-то вдруг бросился на кунигаса, едва не сшиб с ног! Довмонт краем глаза увидел опасность, уклонился, выхватил меч…
Литовцы тотчас же схватили какого-то растрепанного молодого парня в рубище, вырвали из рук оглоблю.
– Ты кто таков? – недобро прищурился князь.
– Простой слуга, раб, – парень зло сверкнул очами.
– Раб, говоришь? Так почему защищаешь хозяев? Мало они тебя пороли?
Державшие парня воины при этих словах рассмеялись.
– Я думаю, ты ненавидишь хозяев, так?
– Да, ненавижу. Всех убил бы. Кроме нее.
Плененный раб дернулся. Юное лицо его пылало злобой, падала на глаза белобрысая челка. Этот всклокоченный парнишка вдруг показался знакомым… не Даумантасу, нет – Игорю! Где же он его видел? Где?
Каунас! Точно в Каунасе. Маленькая, выходящая к Неману улочка, дом с палисадником, молоко. Белобрысый мальчишка в зеленых шортах. Арунас. Да, так его и звали – Арунас. Он еще про тетку узнать помог… или не помог… но все равно – славный парнишка.
– Как твое имя, лив?
– Айринас. И я не лив, а жемайтис.
– Жмудин, значит? – князь перешел с ломаного немецкого на литовский.
– Пусть так – жмудин. Не убивайте ее, молю всеми богами! – неожиданно взмолился парнишка. – Что хотите для вас сделаю… Хотите – в замок тайными тропами проведу?
Довмонт искоса посмотрел на девчонку, уже растерявшую весь свой пыл. Скривилась, бедолажка, вот-вот заплачет.
– Будешь нам должен, – буркнул Даума… нет – Игорь, все-таки – Игорь. – Отпустите ее.
– Но, князь…
– Эй, как там тебя? Айринас… забирай, раз уж так просишь. А вы что стоите? – князь оглянулся на воинов. – Сожгите здесь всё.
Через полчаса вся нальшанская дружина гнала коней по лесной дороге. Торопились, немцы вполне могли опомниться, броситься в погоню, догнать. И тогда – бой и смерть. Без вариантов. Конечно, язычники-литовцы не очень-то ценили жизнь, но вот сейчас задачи умереть не стояло. Ежели все дружины перебьют, кто тогда будет нападать на орденские земли?
Позади поднимались в небо черные дымовые столбы. Горела усадьба, горели поля. В бауэрском доме поджаривались живьем хозяева. Те, кого не убили сразу. Кого подарили богам. Правда, их могла освободить девчонка. Та, которую пощадил князь… и тем проявил непростительную для язычника слабость. Воины не поняли. Значит, надо было пояснить.
– Мы сюда еще вернемся, – глянув на Любарта, промолвил князь.
Сказал не громко, но и не тихо. Так, чтоб слышали многие.
– В замке у нас теперь будет свой человек. Преданный и ненавидящий немцев.
Любарт тряхнул темными локонами:
– Тот парень, который… которому ты… Жемайтис?
– Он.
– Ты очень мудр, князь! – воин покачал головой. – Я б так не смог. Не справился бы с собою. А ты вот – смог. Наверное, потому ты и кунигас, Даумантас.
Бируте встречала князя на воротной башне Утены. Волнуясь, накручивала на палец локон. Высматривала супруга, накинув на плечи легкий белый плащ. В голубом приталенном платье, что так нравилось Даумантасу… вернее – Игорю. Рядом с нею блистала шлемами воротная стража, дозорные. Один из воинов – Зонис-охотник – считался очень зорким. Он здесь, на башне, всегда службу нес. Вот и сейчас всматривался вдаль, в бескрайние голубые леса, в сверкающий изгиб реки, в узкую ленту дороги.
Однако княжна увидела первой. Ее синие глазки тоже умели смотреть. Вот за лесом поднялась вдруг желтая пыль. Едва заметным облачком, едва различить. Но Бируте увидела, а уж потом заметил и Зонис. С чего бы это пыли самой подняться? Да, бывает и ветер в том виноват, но вот безветрие нынче. Значит…
– Едут, – убежденно промолвила княжна. – Едут.
С ближней заставы послушался звук рога. Трубили радостно, подавали сигнал – свои.
– Едут!
Распахнулись ворота. С башни уже видно было, как на повертке показались из-за леса всадники в зеленых плащах. Дружина.
Хлынула на дорогу толпа. Возликовала. Жены, дети, друзья. Все те, кто ждали. Ждали и надеялись увидеть живыми любимых и родных. Да, живыми – хорошо бы так. Однако если кто и погиб – что ж, на все воля богов. В бою не страшна погибель. Гораздо хуже попасть в плен.