– А кого же еще? Ведь, кроме него и медведя, рядом с трупом никого не было, как утверждают очевидцы. А очевидцы у нас надежные, доверять им можно, – взглянув на Гурова, добавил Крылов.
– Спасибо за доверие, – отозвался тот.
– В общем-то, думаю, все довольно очевидно, – продолжал Алексей. – Сначала этот Шутов придушил парня, а потом как-то заставил медведя повредить ему горло. Может быть, сам начал, а зверь уже довел дело до полного, так сказать, безобразия.
– Вообще-то, насколько я знаю, мертвых животные не трогают.
– Да, я тоже об этом слышал, но многое зависит от конкретной ситуации. К тому же Шутов ведь дрессировщик, ему ли не знать, как заставить зверя сделать то, что нужно. Вы ведь сами говорили, что он ковырялся лапой в этой разорванной шее даже в тот момент, когда вы вошли в вольер.
– Так и было.
– Вполне возможно, вы со сторожем застали Шутова, так сказать, в процессе. Визит ваш, как я понимаю, был спонтанным. Дрессировщик не предполагал, что в этот ранний час в вольере окажется еще кто-то. Выполнив все, что запланировал, он, по всей видимости, намеревался просто уйти и потом, вместе со всеми, поразиться этому ужасному происшествию. Но тут «не вовремя» явились вы, и это заставило его немного изменить планы и сделать вид, что именно он и «обнаружил» труп первым.
– Что ж, выглядит логично, – согласился Гуров. – Кроме прочего, такая схема объясняет, почему на одежде Шутова не было следов крови. Если он задушил Ирмелина, а не убил, скажем, ножом… в общем, если смерть наступила от асфиксии, значит, пачкаться Шутову было не обязательно. Точнее – не обо что.
– Неясности пока с мотивом; кажется, особых конфликтов между ними не было, – проговорил Крылов. – Но, с другой стороны, допросы проводились, так сказать, наспех, никто особенно во внутренние взаимоотношения не вникал.
– Причина смерти казалась очевидной?
– Конечно. Разорванная шея, и рядом – зверь с огромными когтями. Очевиднее некуда.
– Видимо, на это и рассчитывал Шутов.
– Несомненно.
Неожиданный поворот дела заинтересовал Гурова. Несмотря на то что и в этот день работы у него было немало, вечером он попросил Крылова принести ему протоколы повторных допросов, которые, в связи с новыми открывшимися обстоятельствами, проводил Щеглов.
– Любопытно узнать, как отреагировал этот Шутов, – объяснил он свою просьбу. – Да и по поводу мотива тоже остались открытые вопросы. Со своими делами я практически закончил, надеюсь, завтра смогу уехать. Хотя бы вечерним поездом. Но и по цирку не хотелось бы оставлять «недоговоренности». Все-таки я тоже некоторым образом здесь поучаствовал.
– Вы не только поучаствовали, вы, можно сказать, явились главным инициатором. Локомотивом, так сказать, всего процесса, – улыбнулся Крылов. – Конечно, я постараюсь выполнить вашу просьбу. В конце концов, мы – одна команда. Сейчас узнаю у Димы, если он уже закончил, попрошу у него дело до завтра.
Крылов вышел из кабинета и минут через двадцать вернулся с небольшой папкой.
– Дима говорит, что с делом все ясно. Правда, сам Шутов упирается всеми четырьмя и не признается ни в какую, но допросы свидетелей яснее ясного показывают, что с Ирмелиным отношения у него были, мягко говоря, нестабильные. Ссорились они почти каждый день.
– Вот как? А их начальник, этот Крабовский, говорил мне, что они – самые закадычные друзья во всем цирке. Оба не женаты, оба любят «повеселиться».
– Это насчет выпивки? Да, похоже, эта «пламенная страсть» была присуща им обоим. Вероятно, и «выяснение отношений» частенько происходило в подпитии.
– Но вчера утром Шутов был абсолютно трезв, это я лично могу засвидетельствовать.
– Вполне возможно. Вчера утром был трезв, а позавчера вечером – пьян. Какое-нибудь неосторожное словечко в очередной перепалке, как говорится, «переполнило чашу» – и вот результат. Внутренние правила Шутов знает, как никто, он знал, что Ирмелин будет выгуливать медведя, и знал, что, в связи с его предполагаемой репетицией с тиграми, в этот час в цирке практически никого не будет. Обстоятельства благоприятствовали, и, чтобы спланировать преступление, Шутову даже трудиться особенно не пришлось.
– Может быть, может быть, – задумчиво проговорил Гуров.
Он взял папку и, попрощавшись с Крыловым, в первый раз за все это время вовремя уходящим домой, принялся за изучение протоколов.
В них были зафиксированы беседы с униформистами, специалистами по уходу за животными и прочими представителями обслуживающего персонала, а также с несколькими артистами цирка.
В общем и целом содержание этих бесед подтверждало версию, которую озвучил Крылов. «Ссорились», «лаялись», «выясняли отношения» – подобные фразы присутствовали практически в каждом протоколе. Но, вместе с этим, почти все говорили о том, что Шутов и Ирмелин были неразлучными друзьями.