– Я же сказал, по личному, – ответил Гуров. – Где этот Шутов ваш, дрессировщик? Могу я с ним поговорить?
– Геннадий Викторович? Да тут где-то. Может, в вольере с Антохой. Это Антоха медведя сейчас выгуливает. Да чего ж это он ревет-то так?
Действительно, звериный рык, едва слышный возле арены, по мере того как Гуров и его сопровождающие проходили внутренние помещения, становился все громче. Медведь не просто рычал, а причитал «с выражением», и в голосе его было столько тоски и печали, словно это безутешная мать плачет над могилой единственного сына.
– Чего у них там? – беспокойно говорил дедок, прибавив шагу и, казалось, даже позабыв о неприятных гостях. – Случилось чего, что ли?
Гурову эта звериная песнь тоже показалась странной, и, невольно вспомнив опасения Галины, он подумал, что, возможно, они не так уж безосновательны. Понимая, что их провожатый лучше знает дорогу к вольерам, он замедлил шаг, пропустив вперед озабоченного деда.
Умело лавируя между деревянными ящиками, клетками и сундуками, которыми сплошь был уставлен и без того тесный проход, дедок вскоре вывел их в еще один небольшой коридорчик, выходящий на задний двор цирка. Быстро преодолев короткое расстояние до занавешенного брезентом выхода, он отвел в сторону эту своеобразную дверь и замер на месте. Казалось, вместе со способностью двигаться дед потерял и дар речи, и Гуров поспешил подойти поближе, чтобы узнать, что же вызвало такую реакцию.
В центре небольшого, огороженного сеткой пространства, где выгуливали животных, лежал человек. Горло его представляло собой одну сплошную кровавую рану. Рядом на задних лапах сидел медведь в наморднике и ошейнике с коротким поводком, валявшимся сейчас на земле. «Рыдая» в голос, медведь то и дело проводил лапой по истерзанной плоти, длинными когтями еще больше терзая ее и разрывая остатки сухожилий.
Над этой скорбной парой возвышался третий – богатырского роста и сложения мужчина с угольно-черными волосами и роскошными бакенбардами. Над верхней губой мужчины красовались не менее роскошные длинные усы, которые в данный момент уныло свисали вниз, как бы подчеркивая общий трагизм ситуации.
– Фимка… Фимка, ты чего это? – наконец обрел дар речи дедок. – Ты сдурел, что ли? Фимка…
Но медведь не реагировал на свое имя, продолжая «плакать» и теребить окровавленное горло лежащего навзничь человека. Шерсть на лапе пропиталась кровью, и казалось, что она – часть плоти, вырванной из этого горла.
– Фимка… – снова ошалело повторил дедок. – Геннадий Викторович, как же так?
– А вот так вот, дядя Федя, – трагически произнес чернявый усач. – Вот оно как… Видишь? – Он сокрушенно развел руками, и по щеке его скатилась слеза.
Деликатно обойдя все еще стоявшего в проходе деда, Гуров вошел в вольер.
Медведь тут же сменил скорбные интонации на агрессивные и, встав на четыре лапы, бросился в его сторону.
– Фимка, Фимка, ты чего! – закричал усач, бросаясь наперерез. – А ну, сидеть! Сидеть!
Он успел схватиться за поводок, волочившийся по земле, и резко дернул его на себя. Медведь, остановленный на полпути, снова взвыл, теперь уже, как показалось Гурову, от досады.
– Это кто? Это что такое? – сердито говорил между тем усач. – Дядя Федя! Почему в вольере посторонние?
Расстроенный дядя Федя недоуменно взглянул на Гурова, будто силясь припомнить, что это за человек и как он здесь оказался, потом произнес:
– А это… Это из полиции. Московский чин. На ревизию к нам приехал.
– Что?! Что значит из полиции? Кто разрешил? Кто пустил? Дядя Федя, ты… Ты охренел?! Последние мозги пропил?!
– А что я мог? – все еще не в силах выйти из транса и оторвать взгляд от тела, распростертого на земле, ответил дедок. – Он же мент. То бишь полицейский.
– Дядя Федя прав, – вступил в разговор Гуров. – Я не просто мент, я – оперуполномоченный по особо важным делам, и препятствовать мне в расследовании этих дел не рекомендую. А вы, если не ошибаюсь, знаменитый дрессировщик тигров, Геннадий Шутов?
– Я? Ну, то есть… да. Я – Шутов. А какое, собственно… Что вы собрались здесь расследовать?
– Угадайте с трех раз, – усмехнулся Лев, кивнув на труп.
– Ах, это… Но вы… вы что, заранее знали, что медведь порвет нашего сотрудника? Я сам обнаружил это только минуту назад. Это просто невозможно. Невозможно в принципе. Заранее вы не могли знать. Зачем вы пришли сюда?! – Почти выкрикнул Шутов.