Или, может быть, он просто избегает очевидного.
Как раз, когда я собираюсь уходить, я слышу пение, доносящееся со второго лестничного пролета. Голос Лейкин разносится по всему дому, когда она слишком хорошо исполняет текст песни Тейлор Свифт All Too Well. Никогда не было секретом, что она умеет петь. Она исполняла Национальный гимн на наших хоккейных матчах больше раз, чем я могу сосчитать. Но есть что-то другое в том, как она берет правильные ноты, когда она одна, а не когда у нее есть аудитория. Похоже, она готова продвинуться немного дальше, оказавшись в своем собственном маленьком мире.
Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, пока не оказываюсь в дверях спальни Лейкин. Забавно, потому что я всегда дразнил ее по поводу комнаты на чердаке, но, стоя здесь и наблюдая, как она танцует с закрытыми глазами в наушниках, я не могу не ревновать немного. Луна светит сквозь окно в крыше, заставляя меня задуматься, каково это — засыпать, глядя на звезды.
Прислонившись к дверному проему, я наблюдаю за Лейкин и слушаю, как она поет, и на моем лице появляется ухмылка. Ее волосы завиты, макияж нанесен, а свободное платье с глубоким вырезом — это определенно не футболка и спортивные штаны, которые были на ней несколько минут назад. Но прежде чем я успеваю понять, что она задумала для себя, она открывает глаза и видит мое отражение в зеркале.
— Иисус Христос! — кричит она. — Какого хрена ты делаешь?
— Наслаждаюсь видом, — просто отвечаю я.
Приподняв бровь, она смотрит на меня, вынимает наушники и кладет их обратно в футляр. — Как долго ты там был?
— Достаточно долго, чтобы услышать, как ты распеваешь тексты песен, как будто расставания Тейлор Свифт — твои собственные.
Она усмехается. — Эти расставания — мои собственные. Не сжигай мою девочку, и о тебе не напишут песню. Просто и понятно.
Моя улыбка становится шире. — Говоришь, как настоящий Свифти.
— Тот факт, что ты даже знаешь, что такое Свифти…
— Эй, — говорю я, защищаясь, — у меня есть сестра.
Ее руки скрещены на груди, когда она оглядывает меня с ног до головы. — Угу. Я уверена, что ты кричишь I Knew You Were Trouble в своем грузовике по дороге домой с работы.
— Это хорошая песня!
Честно говоря, я даже не знаю, что это за песня. Я уверен, что слышал это в тот или иной момент времени, но, видя, как она хихикает над моей дурацкой шуткой, мне почти хочется ее послушать.
Почти.
Она подходит к своей кровати и садится, прежде чем сунуть ноги в туфли на каблуках. То, что я думал, что ей просто скучно и она переодевается, чтобы развлечь себя, определенно что-то другое.
— Что ты делаешь? — Нерешительно спрашиваю я.
Последнее, чего я хочу, это чтобы она откусила мне голову так же, как она почти откусила Кэму.
Лейкин смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова. — Собираюсь на вечеринку.
— Разве ты не должна быть наказана? — От меня не ускользнул тот факт, что я говорю, как родитель, но я не уверен, что хочу, чтобы она куда-нибудь отправилась в таком виде.
Она забавно хмыкает. — Хорошо, во-первых, тот факт, что у них даже есть возможность наказать меня, когда я совершеннолетняя, — это чушь собачья.
Тут я точно не могу с ней спорить, но она еще не закончила, поскольку продолжает, подходя и открывая окно в крыше.
— И, во-вторых, если они не хотели, чтобы я улизнула, им не следовало предоставлять мне такой легкий доступ. Кроме того, есть кое-что, о чем мне нужно позаботиться.
То, как она вылезает на крышу, показывает, что для нее это не в новинку. Ей слишком комфортно — она даже ни капельки не беспокоится о том, что каблуки и черепица плохо сочетаются друг с другом. Но что касается меня, то мне не нравится, что ее верх слишком сильно приоткрывается, когда она двигается определенным образом.
— Я действительно не думаю, что тебе следует этого делать, — пытаюсь сказать я ей, когда ее нога соскальзывает.
— Ты собираешься остановить меня?
Вопрос звучит скорее, как вызов, но если я что-то знаю об этой девушке, так это то, что это только подтолкнет ее еще больше.
Мои плечи опускаются от поражения. — Как будто я вообще смог бы.
Уголки ее рта приподнимаются, когда она оглядывает меня с ног до головы. — Полагаю, ты знаешь меня лучше, чем я думала.
Прежде чем я успеваю даже попытаться разобрать это утверждение, она закрывает окно в крыше, и звук ее каблуков, скребущих по крыше, эхом разносится по комнате. Я открываю его обратно и просовываю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как она спускается по шесту. Несколько секунд спустя она уже на земле и идет по подъездной дорожке.
Черт возьми.
Я вставляю ключ в замок зажигания и поворачиваю его, слыша, как мой грузовик с ревом оживает. Выходя из комнаты Лейкин, я закрыл дверь и запер ее на ключ в надежде, что это убережет ее от поимки. Удивляет ли меня, что она сбежала тайком? Ни капельки. Мы все это делали, особенно когда наши родители запрещали нам выходить на улицу. И она была права — она совершеннолетняя по закону. Однако я не думаю, что ее родители воспримут это таким образом, если узнают.
Съезжая с дороги, я направляюсь домой, когда встречаю Лейкин, идущую по обочине дороги. Я был уверен, что Мали или кто-то из ее друзей будет прямо за углом, чтобы забрать ее, но, похоже, я ошибался.
Моя нога зависает над тормозом, и я знаю, что это плохая идея. Единственное, что я должен делать прямо сейчас, это идти домой, принять душ и изучить новые пьесы для завтрашней хоккейной тренировки. И все же я обнаруживаю, что съезжаю на обочину и опускаю стекло, ожидая, пока Лейкин сядет в мой грузовик.
— Садись, — почти требую я.
Она выглядит немного смущенной. — Ты собираешься отвезти меня домой или на вечеринку?
Тьфу.
— Вечеринка, — уточняю я, испытывая облегчение, когда она открывает дверь и забирается внутрь. — Где это?
— Дом Хизер Фредрик.
Я киваю, не нуждаясь в дополнительной информации, и я уверен, что она знает почему. У Хизер есть старшая сестра Кэсси. И давайте просто скажем, что мы с Касс не совсем незнакомы. Я был в том доме достаточно, чтобы знать, как туда добраться.
— Ты собиралась идти пешком так далеко?
Она пожимает плечами и смотрит в окно. — Я говорила тебе. Есть кое-что, о чем мне нужно позаботиться.
Расплывчато, но ладно. — И Мали не пойдет с тобой?
— Она на работе — единственное объяснение, которое она предлагает.
На некоторое время снова становится тихо, пока я не позволяю своему любопытству взять верх надо мной.
— Итак, за что тебя все-таки удалось наказать?
Она напевает, отвлекая свое внимание от окна и переводя его на меня. — Мой отец узнал, что я не меняла масло, и теперь мой двигатель барахлит.
Этого достаточно. — Разве он не дает тебе денег, чтобы это сделать?
— Да, но ни одна уважающая себя женщина не захочет сидеть там, пока кучка механиков пялится на наше декольте и предлагает нам вещи, которые нам на самом деле не нужны.
Я хихикаю, не имея на это ответа. Если честно, я тоже не хочу, чтобы какой-то ублюдок пялился на нее, пока она ждет свою машину, но это только потому, что она младшая сестра Кэма. Она заслуживает большего уважения, чем это дерьмо.
— Ты могла бы пригласить Кэма пойти с тобой, чтобы сделать это, — предлагаю я. — Держу пари, они больше никогда не будут заниматься этим дерьмом.
Она фыркает. — Да, ну, вопреки распространенному мнению, на самом деле мне не нравится, что он такой навязчивый, какой он есть. Он все еще относится ко мне так, как будто мне двенадцать.
У меня отвисает челюсть в притворном неверии. — Ты хочешь сказать, что это не так?