Айзек хмыкает. — Она прославленная танцовщица на льду. Она не может научить меня ничему, чего я уже не знаю. — Он оглядывает ее с ног до головы и ухмыляется. — Если только она не захочет перенести это в более уединенное место.
Моя челюсть сжимается, когда Лейкин закатывает глаза.
Кэм поворачивается и свирепо смотрит на Айзека. — Заткни свой чертов рот, пока я не заткнул его за тебя.
— Только не это снова, — раздражается тренер. — Послушайте. Это не подлежит обсуждению. Если тебе это не нравится, иди и отсидись. Но если вы находитесь на скамейке запасных во время этого, вы можете ожидать, что будете на скамейке запасных и во время игры.
Все стонут, им явно не нравится идея учиться у фигуристки. Некоторые из них даже не согласны с тем фактом, что это Лейкин. И пока я стою здесь, зная, насколько она предпочла бы быть сейчас где-нибудь еще, чем в одной комнате со мной, я не могу на это больше смотреть.
— Хорошо. Этого достаточно, — говорю я достаточно громко, чтобы все меня услышали. — Что случилось? Боитесь, что вас увидит девушка? — Глядя конкретно на Айзека, мои брови приподнимаются. — А как насчет тебя? Потому что лично я думаю, что она сможет обогнать твою медленную задницу.
— Отвали, Уайлдер, — выплевывает он.
Я пожимаю плечами. — Тогда докажи, что я ошибаюсь.
Тренер кивает мне в знак молчаливой благодарности, а затем поворачивается к Лейкин. — Они все твои. Удачи.
— Спасибо. — Ее глаза на секунду встречаются с моими, но она быстро отводит их и обращается к команде. — Хорошо. В хоккее ваш самый важный инструмент — клюшка, но в фигурном катании все зависит от вашего тела. Умение расставлять приоритеты — недооцененный набор навыков. Для меня это означает выполнение двойного акселя. Для тебя это означает возможность кататься быстрее, чем твой противник. И они не смогут помешать тебе забить, если не смогут добраться до тебя вовремя.
Предупреждение о спойлере: Мне следовало отсидеться нахуй. К черту Бофорта, которым нужно надрать задницы. Это того не стоит, когда мне приходится стоять посреди катка с кучей чуваков, отрабатывая чертово деми-плие ((фр. demi-plié) — полуприседание, при котором пятки остаются прижатыми к полу.).
Где кнопка, чтобы прервать гребаную миссию?
— Это смешно, — ноет Оуэн. — Какое отношение к хоккею имеет балет?
На ее лице появляется дьявольская ухмылка. — Хороший вопрос. Позволь мне показать тебе.
Она катится к скамейке запасных и хватает две сломанные хоккейные клюшки и рулон клейкой ленты. Оуэн остается совершенно неподвижным с зажмуренными глазами, пока она приклеивает дерево к задней части его ног. Закончив, она встает и смотрит на Кэма.
— Вы двое собираетесь участвовать в гонках, — говорит она им. — Выигрывает тот, кто первым окажется на другой стороне катка.
Оуэн не выглядит счастливым по этому поводу, но он сам загнал себя в этот медвежий капкан. Они с Кэмом выстраиваются рядом, и когда Тренер дает свисток, Кэм уходит, но у Оуэна возникают небольшие проблемы.
И под небольшими неприятностями я подразумеваю, что он ковыляет, как гребаный пингвин.
Он даже не доходит до середины катка к тому времени, как Кэм пересекает финишную черту. Лейкин хихикает над его разочарованием, доказав свою точку зрения.
— Правильное сгибание колен имеет решающее значение для вашей скорости. Она смотрит на Кэм и кивает в сторону стартовой линии.
Идея участвовать в гонках с Лейкин его нисколько не пугает. Его самоуверенность проявляется, когда он выстраивается рядом с ней. Но он должен знать, что она никогда не ставит себя в ситуацию, которая не пойдет ей на пользу.
Свисток раздается еще раз, и они трогаются в путь. Вы можете сказать, что Кэм напрягает себя больше, чем раньше, но у него нет ни единого шанса. Лейкин пересекает финишную черту на целых три секунды раньше него, и при этом она даже не вспотела.
— Чувак, — смеется Эйден. — Твоя сестра только что надрала тебе задницу.
Это выводит Кэма из себя. — Я никогда не утверждал, что я самый быстрый в команде. Если она победит Хейса, то я буду впечатлен.
Лейкин отводит взгляд при упоминании обо мне, но она бормочет тихое «хорошо» и направляет коньки к линии ворот. Я следую ее примеру, разбрызгивая немного снега в ее сторону в попытке поднять настроение, но это не работает.
— Вы двое готовы? — спрашивает тренер. — Лейкин, тебе нужна минутка? Ты только что закончила гоняться с Кэмом.
— Нет, — уверенно отвечает она. — Давайте покончим с этим, чтобы они могли извиниться, и мы могли вернуться к балету.
Посмеиваясь, он дает свисток, и мы одновременно отталкиваемся ото льда.
Я должен победить ее в этом. Не то чтобы я не уважал Лейкин. Я уважаю. Но у меня есть репутация, которую нужно поддерживать. И все же, даже если я буду стараться изо всех сил, этого недостаточно. Она по крайней мере на фут впереди меня, когда мы пересекаем черту.
Оба наших конька поворачиваются в сторону, и снег забрызгивает стену.
Я опускаю голову и тихо смеюсь про себя.
Это уже второй раз за одну неделю, когда она дает мне пинок под зад.
Положив руку на бедро, она поворачивается к остальной команде. — Кто-нибудь еще?
Все знают, что у них нет ни единого шанса; они качают головами.
— Отлично. — Она жестом приглашает их продолжать. — Теперь, когда мы с этим разобрались, давайте вернемся к деми-плие.
— Подожди! — кричит кто-то, и Кэм выглядит так, словно попал в свой личный ад, когда Мали выбегает на трибуну с телефоном в руке. — О, спасибо, черт возьми. Я думала, что пропустила лучшую часть.
— Амалия! — кричит тренер. — Мы не записываем тренировки. Ты это знаешь.
Она широко улыбается, но не опускает телефон. — Не волнуйся, тренер! Это видео предназначено только для целей шантажа. Я обещаю.
Лукас останавливается и наклоняет голову к Мали. — Тебя зовут Амалия?
— Осторожно, — рычит она. — В этом видео ты меньше похожа на Лукаса, а больше на Люси. Ты не хочешь быть на моей плохой стороне.
Его глаза расширяются от страха.
Ни для кого не секрет, что Мали не блефует.
Если ты ей не нравишься, ты в значительной степени облажался.
К концу тренировки я совершенно выбиваюсь из сил. Измученный даже не начинает это объяснять. Мои ноги болят в таких местах, о которых я и не подозревал, что они могут болеть. Но просто выполнив некоторые из тех вещей, которые она нам показала, я могу понять, насколько они будут полезны.
— Мали, ну же, — умоляет Кэм.
Она качает головой, улыбаясь, как кошка, поймавшая канарейку. — Ни за что. Ты не можешь заплатить мне за удаление этого видео.
— Эй, просто радуйся, что у нее не получилось, как у Лейкин обыграть тебя в гонке, — говорю я ему.
У Мали отвисает челюсть, когда она поворачивается, чтобы посмотреть на Кэма, и он вздыхает.
— Большое тебе спасибо за это, — процедил он сквозь зубы.
Лейкин подходит со своей сумкой на плече. — Если бы он не сказал ей, я бы сказала.
Ее волосы собраны в беспорядочный пучок на макушке, и на ней шорты и толстовка с капюшоном, но, черт возьми, она так хорошо выглядит. Может быть, это то, как она продолжает ставить меня на место, или то, что я отчаянно хотел увидеть ее с того момента, как она выбежала из магазина, но так легко потеряться во всем, чем она является.
Я позволяю себе взглянуть на нее на мгновение, а затем отвожу глаза, не желая, чтобы Кэм уловил это. Хотя, кажется, он уходит.
— Хорошо, хорошо, прежде чем ты дашь ей еще больше боеприпасов, я собираюсь уйти. — Он пятится к двери, а затем уходит. Остались только Мали, Лейкин и я — за исключением Эйдена, который еще не оторвал свою задницу от льда.