Я выхожу с катка вместе с ребятами, наблюдая, как Оуэн чуть не сбивает ребенка, не обращая внимания.
— Черт, извини, — говорит он, затем морщится. — И прости, что наговорил дерьма!
Лукас посмеивается. — Ты такой образец для подражания.
— Отвали.
Я качаю головой, когда вижу двух других детей в пределах слышимости от него. — Ты довольно успешен, чувак.
Он отмахивается от этого. — Как будто они не слышали от своих родителей ничего хуже.
Ладно, в чем-то он прав.
— Встретимся у меня дома? — спрашивает Кэм.
— Я бы хотел, — отвечаю я. — Вместо этого моя счастливая задница следующие восемь часов сидит в магазине серфинга и присматривает за идиотами, которые покупают доску, полагая, что заниматься серфингом легко.
По крайней мере, раз в неделю приходит кто-то, кто явно понятия не имеет, что он делает, и покупает доску для серфинга, основываясь на том, как она выглядит сама по себе. И когда я рассказываю им об уроках, которые мы предлагаем, они практически смеются мне в лицо.
Это стоять на доске, а не на ракетостроение.
Ладно, хорошо, не приходи ко мне плакаться, когда сломаешь доску и чуть не утонешь, потому что думал, что все знаешь.
— Я бы предпочел заниматься этим, чем плотничать, — возражает Кэм. — Нет ничего забавного в том, что твой постоянно пьяный босс заставляет тебя управлять компанией за небольшой процент от прибыли.
— Итак, увольняйся. Найди другую, — предлагаю я.
Он качает головой. — То, что я зарабатываю лишь небольшой процент, не означает, что это не больший процент, чем я получил бы в любом другом месте. И, кроме того, может быть, если он напьется до смерти, я составлю ему компанию.
— Разве его сын не работает с вами?
— Да. Бесполезный маленький придурок.
Я фыркаю, и как только мы начинаем подходить к тому месту, где его джип припаркован рядом с моим грузовиком, я чувствую, что в карманах у меня пусто.
— Ублюдок, — ворчу я. — Я забыл свои ключи внутри.
Он открывает дверцу своего джипа и забирается на водительское сиденье. — Лучше быть осторожным. Однажды я кое-что забыл, и Лейкин уговорила меня помочь завязать детские коньки, прежде чем я ушел.
— Я буду иметь это в виду, — говорю я ему. — Увидимся позже, чувак.
Я начинаю идти обратно к катку и смотрю, как Кэм выезжает со стоянки, а остальные парни следуют его примеру.
Идеально.
Дети бегают кругами, накачанные непомерным количеством натурального кофеина. Серьезно, куда все это девается, когда ты становишься старше? Потому что, если бы я делал хотя бы половину того дерьма, что делают они, мне бы отчаянно нужно было вздремнуть.
Уворачиваясь от нескольких не слишком подающих надежды игроков НХЛ, я оглядываюсь в поисках Лейкин и, когда ее не вижу, направляюсь прямиком в женскую раздевалку. Она как раз выходит за дверь и визжит, когда я хватаю ее.
Я разворачиваю нас и прижимаю ее к стене, подальше от чьих-либо невинных глаз. — Что ты делаешь сегодня вечером?
Она хмыкает, только для того, чтобы усмехнуться, когда я быстро целую ее, просто потому, что прошло слишком много времени с тех пор, как я был в состоянии это делать. — Вообще-то, у меня жаркое свидание. Нас будет трое.
Улыбка сползает с моего лица, пока я не вижу, как она изо всех сил старается не рассмеяться. — Это ты и мороженое, не так ли?
— Не говори это так. Мои отношения с Беном и Джерри священны.
— Угу. — Я ущипнул ее за бок. — Я думаю, тебе просто нравится выводить меня из себя.
Ее ухмылка становится шире. — Я имею в виду, это довольно забавно.
— Так рад, что смог развлечь тебя, принцесса. — Я целую ее снова, и она тает в этом. — Хотя, серьезно. Какие у тебя планы на вечер?
— У меня их нет. Почему ты спрашиваешь?
— Ну, у моей мамы работа, а Девин уехала на ночь с друзьями, так что мой дом будет пуст. — Я скольжу руками вниз по ее телу к талии. — Я подумал, может быть, ты захочешь зайти.
Ее брови хмурятся, и она прижимает руки к моей груди, мягко отталкивая меня. — Это очень похоже на секс по вызову. За какую девушку ты меня принимаешь?
Ладно, я совсем не так думал, что все пойдет. — Н-нет, это не… Я не…
Она подносит кулак ко рту, когда сквозь него пробивается смех, и я закрываю глаза на выдохе.
— Тебе нравится издеваться надо мной? — спрашиваю я.
— Немного. Да.
Улыбка на ее лице могла бы соперничать даже с самыми красивыми пейзажами в мире. И если бы я был романтиком, я бы сказал ей об этом. Этого, конечно, не произойдет, но, черт возьми. Счастье так чертовски хорошо смотрится на ней.
— Все в порядке, — говорю я ей, приближая губы к ее уху. — Теперь тебе нужно заплатить за две вещи, а я всегда собираю долги.
Она тихо стонет и прижимается ко мне. — Это просто подло.
— О, ты еще ничего не видела. — Я целую ее в макушку, а затем в губы, когда она смотрит на меня. — Я напишу тебе и дам знать, когда освобожусь с работы.
— Хорошо, — соглашается она.
Я отступаю назад, чтобы еще раз взглянуть на нее, а затем разворачиваюсь и направляюсь к выходу, отказываясь признать, как я взволнован сегодняшним вечером.
Не перед самим собой и уж точно, черт возьми, не перед ней.
Было не так уж много дней, когда я хотел бы, чтобы здесь было более оживленно, но сегодняшний определенно один из них. Если бы я постоянно имел дело с клиентами, мне бы не казалось, что часы стоят на месте. Клянусь, я думал, что уже почти пора закрываться, но посмотрел на часы и понял, что прошло всего три часа с того момента, как я пришел сюда.
Итак, я начал заниматься инвентаризацией, которую некоторое время откладывал.
Поднимая телефон, я вижу новое сообщение от Лейкин. Это видео о маленькой девочке, о которой она рассказывала мне на днях. Она крошечная — достаточно маленькая, чтобы вы не могли видеть, что она делает, когда она уходит слишком далеко. Честно говоря, она напоминает мне Лейкин.
Когда я впервые увидел ее, она была на льду. Я помню, как наблюдал за ней и удивлялся, зачем кому-то тратить свое время на катание на коньках, когда они могли бы играть в хоккей, но она все равно произвела на меня впечатление. Возможно, тогда она и близко не каталась так грациозно, как сейчас, но у нее всегда было природное мастерство, за которое другие люди убили бы.
Напоминает мне кое-кого еще, кого я знаю. 😘
Она будет еще лучше лучше.
Почему-то я сомневаюсь в этом.
Особенность Лейкин в том, что у нее есть склонность не признавать, насколько она на самом деле хороша в чем-то. Она занимается этим с тех пор, как я ее знаю. Катание на коньках? Называет это хобби. Пение? Утверждает, что у нее нет того, что для этого нужно. Группа поддержки? Выводит свою команду на Национальные чемпионаты в качестве капитана и говорит, что она была плоха, а все остальные просто отстой.
Похоже, она не может смириться с тем фактом, что она талантлива во многих вещах, поэтому она говорит себе, что она посредственна.
Звонит телефон в магазине и вырывает меня из моих мыслей.
— Wax and Waves, — отвечаю я.
— Привет, Эйч, — говорит Марк. — Как дела?
Поднимая глаза, я замечаю нескольких человек в магазине, но я был бы идиотом, если бы не воспользовался возможностью, которая передо мной. — Эх, здесь мертвая тишина.
Он хмыкает. — Правда? Совсем никого?
— Нет. Никого не видел несколько часов.
— Угу, — говорит он, и я усмехаюсь, когда слышу его голос по телефону и за входной дверью. — Итак, люди на заднем плане — это кто? Призраки?
Входит Марк, и я виновато улыбаюсь, вешая трубку.
— В свою защиту скажу, что за весь день мы не продали ни одной доски, — говорю я ему.