Если Мали и знает обо мне что-то, так это то, когда нужно попытаться образумить меня, а когда просто позволить вести себя как стерва, стонать и дуться. И сейчас как раз время для последнего.
Единственное, чего никогда не понимали мои родители, — это почему Кэм так увлекся хоккеем, хотя он такой талантливый серфер. Однажды они предложили ему переехать в более теплое место, где он мог бы постоянно тренироваться и участвовать в более крупных соревнованиях, чем в этом маленьком городке, но он отказался. Он сказал им, что это наш дом, и он не хочет его покидать.
Мне всегда было интересно, что было бы, если бы он принял это предложение. Поверьте, мысль о том, что, возможно, придется покинуть Мали, была разрушительной. Я плакала несколько дней только потому, что они рассматривали эту возможность. Но теперь мысль о том, что придется покинуть Хейса, причиняет такую же боль, если не хуже.
Диктор объявляет по громкоговорителю финальный заезд, и мы все обращаем свое внимание на воду. Волны могли бы быть и получше, но, когда Кэм отчаливает, я понимаю, что он справится. Он и еще два парня. Победитель получает трофей и годовую спонсорскую поддержку от Wax and Waves. Но, честно говоря, я думаю, что Кэм просто пытается выиграть, чтобы похвастаться.
Один парень идет слишком быстро, торопясь набрать побольше очков. Если бы он не торопился, чтобы прочитать волну, он бы увидел, что ее рано разобьет. Но он этого не сделал и сильно выдохся.
Когда приходит следующая волна, Кэм и другой парень начинают бороться за нее вместе, но как только он замечает, что его соперник не собирается отступать, он сдерживается. Это приличная волна, и парню удается сделать пару трюков, которые приносят ему несколько очков, но его результат не невозможно побить.
Особенно для Кэма.
Таймер начинает тикать, и мы все с затаенным дыханием ждем следующего прибоя. Когда вода начинает подниматься, все встают на ноги. Это лучшая волна за весь день, и я практически чувствую счастье, исходящее от моего брата, когда он начинает погружаться в нее.
Он пользуется случаем и делает трюки, за которые, как он знает, получит наибольшее количество очков, а также еще несколько, просто чтобы похвастаться. И когда таймер пикает и объявляется его результат, моя грудь раздувается от гордости.
Кэм Бланшар третий год подряд завоевывает чемпионский титул!
Мы с Мали аплодируем громче всех, как и каждый год. И когда я смотрю на Хейса, то вижу, что он с гордостью аплодирует своему лучшему другу. Он поворачивается и смотрит на меня, наши глаза встречаются впервые с тех пор, как я приехала сюда. Мы улыбаемся друг другу, и на мгновение мне становится легче, но когда он отводит взгляд чуть быстрее, чем обычно, это причиняет боль.
Не то чтобы я ожидала, что он подойдет и поцелует меня на глазах у всех. Черт, да мне даже не нужны объятия. Но когда он даже не смотрит на меня дольше пары секунд, я начинаю сомневаться, что мы когда-нибудь будем чем-то большим, чем просто секретом.
На днях, когда мы провели весь день на лодке Монти, мне показалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Как будто он каким-то образом знал о моей маленькой игре в притворство, что мы на самом деле пара, и подыгрывал мне. Хотя я не думаю, что в том вечере, когда он прижимал меня к себе и смотрел в мои глаза, пока трахал меня, было что-то ненастоящее.
Это было больше, чем просто секс, и я чуть не спросила его об этом в ту ночь у него дома. Единственная причина, по которой я этого не сделала, заключалась в том, что я не хотела портить момент. Если бы ответ был не таким, как я надеялась, он бы разрушил тот пузырь фантазий, в который я нас поместила. Однако, даже не услышав его слов, я знала, что видела.
Он определенно что-то почувствовал, так же, как и я.
Но все это ничего не значит, если он всегда будет прятать правду о нас в самые темные уголки своего шкафа.
После окончания мероприятия и вручения призов победителям, занявшим первое, второе и третье места, я подхожу к палатке. Хейс как раз начинает наводить порядок, убирая и складывая все на место, и я, не говоря ни слова, начинаю ему помогать.
— Ты в порядке? — спрашивает он, когда его коллега идет отнести одну из коробок обратно в магазин. — Ты сегодня какая-то не такая.
Я пожимаю плечами. — Я не хочу об этом говорить.
Это не ложь. Я не хочу говорить об этом, потому что это звучит глупо. А я ничего так не ненавижу, как звучать глупо.
Но он не собирается так просто это оставлять.
— Пожалуйста? — Он нахмурился. — Я просто хочу знать, что тебя беспокоит, чтобы я мог это исправить.
Я не должна ему говорить. Разумнее всего было бы держать это в себе. Не факт, что я не переживу это позже. Но если он будет продолжать спрашивать меня, тогда ладно.
Проводя пальцами по волосам, я оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не находится достаточно близко, чтобы услышать меня. — Просто не очень весело видеть, как к тебе пристают весь день, когда все, что я хочу сделать, это сказать им, что ты мой, но я не могу.
Сначала он не отвечает, и когда я наконец набираюсь смелости посмотреть на него, мне хочется поцеловать его и стереть ухмылку с его лица одновременно.
— Кто-нибудь говорил тебе, что ты милая, когда ревнуешь? — поддразнивает он.
Я закатываю глаза, передавая ему коробку с деньгами. — Неважно, по крайней мере, я ничего не поджигаю.
Он откидывает голову назад, смеясь. — Я никогда не переживу этого, не так ли?
— Нет. Нет, не переживешь.
— Похоже, тебе еще год придется иметь дело с моей задницей! — говорит Кэм, подходя к нам, фактически прекращая наш разговор.
Хейс посмеивается и обнимает его, по-братски крепко прижимая к себе. — Поздравляю, чувак. Ты там просто уничтожил всех.
Когда они расходятся, Кэм поворачивается ко мне, и я с готовностью иду в его объятия. — Горжусь тобой, старший брат.
— Спасибо, — говорит он нам обоим. — Теперь я готов повеселиться.
— О чем ты думаешь? — спрашивает Хейс, собирая последние вещи и направляясь к магазину.
Кэм переходит на другую сторону, чтобы помочь ему. — Ну, есть одна девушка, с которой я немного общался, Лейла. Она как раз устраивает вечеринку, так что я думаю, что мы просто пойдем туда.
— Мило, — отвечает Хейс. — Рассчитывай на меня.
— Лей? — Мой брат поворачивается ко мне. — Ты идешь?
Я качаю головой. — Думаю, что я пас. Солнце вымотало меня, и я устала.
Это полная ложь, которую Хейс видит насквозь. Я просто думаю, что и так мучилась весь день, наблюдая, как девушки вешаются на Хейса, словно имеют на это какое-то право. Нет ни одной части меня, которая хотела бы иметь дело с этим и сегодня вечером.
— Как хочешь, — говорит Кэм.
Он продолжает говорить с Хейсом о чем-то, связанном с хоккеем, но мне совершенно неинтересно слушать, о чем идет речь. Все, на чем я могу сосредоточиться, — это на том, как Хейс при каждом удобном случае бросает на меня взгляд. На его лице написано беспокойство, как будто он молча интересуется, все ли со мной в порядке. Но он не может спросить меня об этом, когда рядом стоит Кэм, и я должна признать, что благодарна ему за это.
26
Домашняя вечеринка, на которую нас привел Кэм, просто сумасшедшая. Там много народу, но не тесно, и все в хорошем настроении. Обычно я был бы в полном восторге — пил бы пиво и праздновал победу Кэма. Но сейчас все, о чем я могу думать, — это выражение лица Лейкин, когда она уходила с пляжа.
Она выглядела искренне расстроенной, и если бы я не сказал Кэму, что приду сегодня вечером, до того, как она сказала, что не пойдет, я бы придумал отговорку, чтобы отвязаться от этого. Я просто предполагал, что она тоже придет, и у нас будет возможность улизнуть вместе, как только Кэм хорошенько оторвется. Но она решила пойти домой, и я не могу отделаться от мысли, что это из-за меня.