Я стою в тишине, пытаясь вспомнить, как дышать. Все, что прозвучало из его уст, — это все, что я так хотела услышать. И все, что я хочу сделать, это сказать: «Да». Прыгнуть обратно в его объятия и позволить ему любить меня так, как он умеет.
Но я не могу.
— Нет, — говорю я с грустью.
Улыбка тут же сползает с его лица и сменяется болью. — Ой.
— Просто… — Проводя пальцами по волосам, я понимаю, что должна объяснить. Ему нужно это услышать, а мне нужно выговориться. — Это не будет вторым шансом, Хейс. Дело в том, что ты продолжаешь тянуть и толкать меня, а я продолжаю позволять тебе. Но я больше не могу.
— Я больше не хочу тебя отталкивать, — говорит он мне. — Я просто хочу быть с тобой.
Я поднимаю брови. — А как же Кэм? Как ты думаешь, мы сможем вечно хранить тайну? Родить детей и сказать ему, что отец — молочник?
Судя по выражению его лица, он пришел сюда не с намерением изменить это условие. Условия ясны — мой брат все равно ничего не должен знать. Может быть, в детстве прятки и были моей любимой игрой, но сейчас это уже не так.
— Все, что мне нужно, — это немного времени, чтобы разобраться во всем, — говорит он. — Но я хочу это сделать, потому что ты этого стоишь.
— И я ценю это. Очень ценю. Но ты хоть понимаешь, как сильно ты меня обидел? Я была готова сделать для тебя практически все, а ты просто отбросил меня, как будто это пустяк. — Я грустно улыбаюсь и пожимаю плечами. — Мне жаль, но я должна любить себя больше, нежели рисковать так снова.
Он смотрит в землю, кивает, но ничего не говорит, и тишина становится слишком подавляющей. Мы оба сказали то, что должны были сказать, и как бы больно мне ни было, я должна сесть в машину и уехать — на этот раз навсегда.
Но в тот момент, когда моя рука взялась за ручку двери, его голос остановил меня.
— Ты знаешь, я не хотел заканчивать это.
Я снова встречаюсь с его глазами. — И все же, это ты сделал.
Он качает головой. — Я должен был.
— Не хочешь сказать мне, почему? — спрашиваю я, но на мой вопрос в ответ лишь молчание.
— Я так и думала.
В тот момент, когда я открываю дверь машины, его признание вырывается наружу в панике. — Монти угрожал мне.
Моя кровь начинает закипать от того, что он только что сказал. Почему он опустился до того, что пытается свалить все на Монти, ведь в последнее время он был очень добр ко мне?
— Ты просто нечто, — прорычал я. — Я знаю, что у тебя есть проблемы с ревностью, и я тоже не ангел, но я не думала, что ты действительно попытаешься солгать и свалить все на него.
— Я не лгу, — говорит он, и в его тоне нет ничего, кроме честности. — Утром после соревнований я пошел за цветами для тебя. Я собирался пронести их в раздевалку, потому что мне показалось, что тебе нужно что-то, что заставит тебя улыбнуться. Но на парковке перед цветочным магазином ко мне подошел Монти.
— Он сказал, что если я не покончу с тобой, то он все расскажет Кэму. И на этот раз у него были доказательства на телефоне. Не было никакого способа обойти это. У меня не было выбора.
Я поджимаю губы и скрещиваю руки на груди, сосредоточившись на земле. Сейчас во мне бурлит миллион разных чувств. Ярость. Предательство. Отчаяние. И с каждой из них нужно разобраться, но, услышав его слова, я вдруг точно поняла, в каком положении я с ним нахожусь, и это больно.
Из меня вырывается невеселый смешок, и я качаю головой, снова поднимая на него глаза. — По-моему, у тебя был выбор, Эйч. И когда дело дошло до драки, ты решил, что рассказать Кэму о нас — это худший вариант, чем не быть со мной. У тебя был выбор, но ты выбрал его.
Он делает шаг ко мне. — Лейкин, я—
— Нет, — говорю я, останавливая его. — Я больше не хочу это слышать. Я тебе не нужна. Во всяком случае, не совсем. Ты хочешь чего-нибудь легкого. Менее запутанного.
Мы двое стоим там, уставившись друг на друга, когда сердца обоих снова разбиваются, но на этот раз он бросает цветы на капот моей машины и сокращает расстояние между нами.
— Ты права. Я не хочу тебя. — Он захлопывает дверь моей машины и кладет руки по обе стороны от меня. — Ты мне чертовски нужна.
Его губы прижимаются к моим так, что вся боль уходит. Он избавляет меня от сомнений и страха, что мне снова будет больно. И на секунду я позволяю себе раствориться в нем — мне нравится, как его рот движется навстречу моему. Но я знаю, что все это только фасад. Когда он не будет целовать меня так, словно я — единственное, что имеет значение в мире, все это вернется.
Положив руку ему на грудь, я легонько отталкиваю его, заставляя прервать поцелуй. Я знаю, что не могу смотреть ему в глаза, пока не приду в себя. Но когда я это делаю, то вижу человека, который слишком поздно понял, чего он хочет.
— Я не могу, — бормочу я. — Мне жаль.
Он не пытается остановить меня, пока я сажусь в машину, и когда я выезжаю с парковки, розы скатываются с капота и падают на землю. Я бросаю на него последний взгляд, и кусочки моего сердца, которые я склеивала, снова распадаются на части.
— Пока, Эйч.
Бывало ли так, что вы расстраивались настолько, что не могли удержаться от слез? А потом тот факт, что вы плачете по этому поводу, бесит вас еще больше? Вот примерно в таком состоянии я и нахожусь. Я смаргиваю каждую слезинку, скатившуюся по лицу, и ругаю себя за то, что не должна плакать.
Да, это больно, но на этот раз я знаю, что это необходимо. Все, что было с ним, с самого начала было таким умопомрачительным. И правда в том, что я хочу его, но не так, как он хочет меня. Я больше не могу быть его маленьким грязным секретом. Мне нужно нечто большее.
Я заслуживаю большего.
И уж точно я заслуживаю большего, чем друг, который считает, что может вмешиваться в мои отношения после того, как я уже сказала ему, чтобы он не лез не в свое дело.
Я подъезжаю к огромному особняку Монти — действительно, нужен ли семье из трех человек такой большой дом? Я была здесь всего пару раз, и он показался мне красивым, но сейчас все, что связано с ним, выводит меня из себя.
Я звоню в дверь и слышу звук приближающихся шагов. Когда дверь открывается, по ту сторону стоит мама Монти. Сначала я думаю, помнит ли она вообще, кто я, но быстро понимаю, что зря переживала, когда она улыбается.
— Лейкин, — приветствует она меня. — Так приятно видеть тебя снова. Монти наверху, в своей комнате. Хочешь, я позову его для тебя?
— Нет, все в порядке, — говорю я ей. — Я просто поднимусь туда.
В его спальню — именно туда, где я хочу его видеть. В любом другом месте этой крепости есть люди, которые могут подслушивать. Работники, которые заботятся о его благополучии. Его родители, которые его любят. Нет, я не хочу быть рядом ни с кем из них.
Я хочу, чтобы он был один.
Войдя в его комнату, я обнаруживаю, что Монти лежит в своей кровати и крепко спит. Он выглядит мирным, правда, пока я не хватаю стакан с ледяной водой, который горничная, должно быть, поставила на тумбочку, и не выливаю все содержимое на него.
— Что за хрень? — вопит он, просыпаясь от шока.
— Да, что за хрень, — усмехаюсь я.
Монти щурится, словно пытаясь понять, не мерещится ли ему что-то. — Лейкин?
— Ты угрожал Хейсу, чтобы он бросил меня? И не вздумай врать, потому что, клянусь Богом, я надеру тебе задницу. И мне плевать, насколько ты богат.
Он садится, используя плед, чтобы вытереть лицо, а затем вздыхает. — Я пытался помочь. — Я сухо рассмеялась, и он продолжил, прежде чем я успела что-то сказать. — Я серьезно. Я видел, как сильно ты ненавидишь необходимость пробираться тайком. Я подумал, что если я окажу давление на Хейса, он сам расскажет Кэму, и секрет будет раскрыт.
— Ты его ни хрена не знаешь! — прорычала я. — Ты не можешь заставить Хейса сделать что-либо! — Я задыхаюсь, вскидывая руки вверх. — Все что угодно, кроме как бросить меня, очевидно.