Я зашел. Дверь открылась и закрылась с явно слышимым звуком, но Биддл не поднял головы.
Я двигался по темному деревянному полу мимо канделябров в стиле ар-деко, викторианских столиков и стульев, рояля. Только когда я уже фактически стоял над ним, Биддл поднял голову от своего чтения. И отпрянул.
— К-какого черта?! — запинаясь, воскликнул он.
Я сел напротив. Биддл начал было вставать. Я остановил его, твердо положив руку на плечо.
— Сидите, — тихо произнес я. — Пусть ваши руки будут там, где есть. Я пришел только поговорить. Если бы я хотел вас убить, вас бы уже не было.
Его глаза широко раскрылись.
— Какого черта? — повторил он.
— Успокойтесь. Это вы искали меня. Вот я и пришел.
Он сделал резкий выдох и сглотнул.
— Извините, просто не ожидал увидеть вас здесь.
Я ждал.
— Ну ладно, — после небольшой паузы произнес Биддл. — Первое, что мне хотелось бы заявить: Уильям Хольцер здесь ни при чем. — Я все еще ждал. — Я имею в виду, что у него было немного сторонников. Никто, собственно, по нему не тоскует.
Сомневаюсь, чтобы даже семья Хольцера тосковала по нему. Я еще подождал.
— Чего бы нам хотелось, то есть почему мы искали вас, — продолжал он, — нам бы хотелось, чтобы вы… э-э… вмешались кое в чью деятельность.
Новый эвфемизм, подумал я. Так захватывает.
— Кого? — спросил я, чтобы дать Биддлу понять, что он наконец на верном пути.
— Ну, не так быстро. Прежде чем мы поговорим об этом, мне нужно быть уверенным, что вас это заинтересует.
Я взглянул ему в глаза:
— Мистер Биддл, надеюсь, вы осведомлены, что я очень избирателен насчет тех, в деятельность которых «вмешиваюсь». Поэтому, не зная, о ком идет речь, я не могу вам сказать, заинтересует это меня или нет.
— Речь о мужчине.
— Хорошо, — кивнул я.
— «Хорошо» означает, что вы заинтересовались?
— Означает, что вы еще не заставили меня потерять интерес.
Теперь кивнул он.
— Вы знаете человека, о котором мы говорим. Вы встречались недавно, когда он следил за вашим знакомым.
Только длительная тренировка не позволила мне выказать удивление.
— Назовите его.
— Канезаки.
— Зачем?
Он нахмурился:
— Что значит «зачем»?
— Скажем так: не очень счастливая история моих отношений с вашей организацией требует более высокого, чем обычно, уровня открытости.
— Прошу прощения, я не могу сказать вам больше, чем уже сказал.
— Прошу прощения, но вам придется.
— Или вы не возьметесь за работу?
— Или я возьму вашу жизнь.
Биддл побелел, но не утратил хладнокровия.
— Не уверен, что наш разговор совместим с угрозами, — заметил он. — Мы обсуждаем деловое предложение.
— Угрозы, — произнес я задумчиво. — Я достаточно долго остаюсь в живых благодаря заблаговременному определению и устранению «угроз». Поэтому вот мое деловое предложение к вам. Убедите меня, что вы не представляете для меня «угрозы», и я не буду вас устранять.
— Не могу поверить! — возмутился он. — Да вы знаете, кто я такой?
— Расскажите мне, чтобы я не перепутал надпись на надгробии.
Биддл сердито посмотрел на меня. Через секунду кивнул:
— Хорошо. Я скажу вам. Но только потому, что вам есть смысл это знать, а не из-за ваших «угроз». — Он отхлебнул из чашки. — Канезаки вышел из-под контроля. Он руководит программой, которая может вызвать проблемы по обе стороны Тихого океана, если только о ней станет известно.
— «Сумерки»? — осведомился я.
У Биддла отвисла челюсть.
— Вы знаете… как вы можете это знать, откуда? От Канезаки?
«Тупой ты ублюдок, — подумал я. — Откуда бы я это ни знал, ты только что дал подтверждение».
Я взглянул на него:
— Мистер Биддл, как, вы думаете, мне удалось так долго сохраниться в сфере моей деятельности? Я сделал своим бизнесом знать, куда я вхожу и соответствует ли награда риску. Именно так я остаюсь живым, а мои клиенты получают то, за что платят деньги.
Я подождал, пока Биддл переварит этот новый для него взгляд на мир.
— Что еще вы хотите знать? — спросил он через некоторое время, стараясь говорить жестко.