— Безумно скучал по тебе.
— Мы виделись утром, — напомнил Захар, довольно улыбаясь.
— Да, целый день без возможности прикоснуться к тебе — это слишком долго, — подтвердил Андрей.
— Что там у тебя? — спросил Захар, оглядываясь назад, в надежде рассмотреть, что держит в руке Андрей.
— Торт, — ответил Андрей, шурша пакетом, — ты говорил, что твоя мама любит трюфельный.
— Да, всё правильно. Пойдём, тут совсем близко, — Захар, улыбаясь, потянул Андрея за собой.
Их пальцы в перчатках переплелись друг с другом, и Захару всё это безумно нравилось.
Ему нравилось засыпать в тёплых объятиях Андрея, лёжа на влажной от пота груди, убаюкиваемый бешеным биением его сердца после очередного восхитительного проникновения и совершенно безумной жаркой волны наслаждения, что накрывала их обоих с головой.
Ему нравилось просыпаться и убеждаться, что Андрей до сих пор рядом, спит с открытым ртом, как младенец и трепетно сжимает Захара во сне.
Ему нравилось наблюдать за его пробуждением, когда он совершенно очаровательно потягивается и приоткрывает глаза, шепча что-то про доброе утро.
Ему нравилось сидеть на мотоцикле позади него, обхватывая своими руками его торс, любоваться руками в митенках, сжимающими ручки руля. Ему нравилось ощущать себя в безопасности в его руках.
Ему нравилось слушать ворчание Андрея, когда тот просил надеть шапку, потому что на улице сильно похолодало. Ему нравилось ловить на себе его пристальные взгляды, когда они находились не одни.
Ему нравилось ощущать его заботливые прохладные руки, встревоженно касающиеся лба, когда Захар заболевал. Иногда у Захара возникало желание кричать с крыш, как сильно он любит этого парня. Но сейчас ему вполне хватало и того, что их руки переплетены друг с другом, пока они шагали к подъезду.
Оказавшись на свету и остановившись у двери квартиры, Захар озадаченно оглядел Андрея и спросил:
— Брюки? Почему не джинсы? Зачем ты надел брюки? — он привстал на носочки и, потянув молнию куртки вниз, заглянул за ворот, — и рубашка? Ты же говорил, что у тебя на работе нет дресс-кода?
— Нет, я заглянул домой и переоделся. Хотел предстать в глазах твоих родителей цивилизованным человеком, — нервно усмехнулся Андрей.
— А бабочку и смокинг почему не захватил? — рассмеялся Захар.
— А надо было? — встревоженно спросил Андрей.
— Нет, Андрей! Будь ты хоть весь увешан пирсингом, я уверен, они полюбят тебя. Потому что им не важен внешний вид, главное, что человек хороший. А ты хороший. Очень, — проговорил Захар, потянувшись вверх и чмокнув Андрея в губы.
— Буквально этим утром ты ворчал на меня за то, что я не закрутил крышку у тюбика с зубной пастой, — напомнил Андрей, рассмеявшись.
— Да, потому что тюбик с зубной пастой это святое! Она же засохнет! — притворно серьёзным голосом проговорил Захар, но, не удержавшись, рассмеялся.
— Немного… не по себе, — взволнованно проговорил Андрей, цепляясь за руку Захара.
— Волнуешься? Это лишнее! Они будут очарованы тобой, даю зуб!
— Даже не знаю на кой мне твой зуб, но ладно… о чём мне с ними говорить? — растерянно спросил Андрей, и Захар вновь сражён наповал этой непосредственностью, что жила внутри этого парня и время от времени застенчиво выглядывала, словно стеснительный ребёнок.
— Главное, не начинай разговор о том, что ты спишь с их сыном, и всё будет в порядке, — усмехнулся Захар.
— А начинать с того, что я занимаюсь любовью с их сыном, значит, можно, да? — хитро ухмыльнулся Андрей.
— А формулировки мы обсудим сразу, как только вернёмся домой, — прошептал Захар на ухо Андрею, — можешь даже использовать наглядные пособия.
— Ты же знаешь, что с ума меня сводишь, когда шепчешь на ухо, — хрипло прошептал Андрей, водя губами по его щеке.
— Знаю, — улыбнулся Захар, отстраняясь и с удовлетворением отмечая, как потемнел взгляд Андрея.
Он резко притянул Захара к себе и влажно поцеловал губы, скользнув языком внутрь. Захар всегда терял голову, когда видел, как сильно он действует на Андрея. Они самозабвенно и жадно целовали друг друга в подъезде, пока не услышали звук отворившейся двери. Со слегка запоздалой реакцией они отстранились друг от друга.
— Э-э-э… привет, мам, — пробормотал Захар, до сих пор немного дезориентированный после поцелуя.
За дверью стояла миловидная хрупкая женщина с цветом волос точь-в-точь как у Захара. На миг можно было заметить её изумлённое выражение лица, которое впрочем быстро сменилось на улыбчивое.