- Понятно, - сказал он. – Чернила спали, пока не попали сюда. Пока не почувствовали вокруг других Ками. Их нельзя назвать живыми, но… это сила, данная Аматэрасу. И эта сила притягивает подобную, как магнит. Это обычные люди назвали бы притяжением, призванием в жизни. Ками же призваны, чтобы защитить Японию.
- Но как чернила попали к моей маме? – об этом даже думать было страшно. Я дрожала и положила руки на стол, чтобы успокоиться.
- А тетя? – спросил Джун. – Она разве не присылала подарки из Японии?
Я покачала головой.
- Она уехала в Японию, когда мне было восемь. Мама тут никогда не была. Диана так и не смогла убедить ее побывать здесь, вряд ли она была здесь до моего рождения. Она не любит выезжать из страны, - то есть, не любила. Я все еще не могла думать о ней в прошедшем времени.
Джун отвел взгляд.
- А твой папа? – спросил он, крутя пальцами серебряную серьгу. Я заметила, что он так делает, когда нервничает.
- Я даже его не видела, - сказала я. – Он бросил маму до моего рождения.
- Сасуга, - отозвался он. – Как и ожидалось.
- Что?
- Ничего, - сказал он. – Просто… мой отец был бездельником.
- Он ушел?
- Типа того. Сейчас его уже нет.
- Прости, - сказала я. – Моя мама тоже умерла.
Этого он явно не знал, и я напомнила себе, что мы вообще не знали друг друга. Так почему мне казалось, что мы все знаем?
- Мне жаль, - сказал он.
- Сердечный приступ год назад. А что случилось с твоим папой?
Глаза Джуна стали еще темнее и холоднее, чем обычно. Он убрал руку от серьги и сжал ее в кулак. Он ничего не сказал.
Я понимала эту боль. Я хотела дотянуться до него, как дотянулся до меня Томо. Смерть, может, и случилась давно, но рана Джуна оставалась открытой. Он с ней не справился.
Я положила ладонь на его запястье, и он удивленно посмотрел на меня.
- Я хочу помочь. Я тоже через это прошла.
Он всегда держал себя в руках, и я еще ни разу не видела его таким потрясенным.
- Якудза, - сказал он. – Это из-за якудза.
Боже. Тогда понятно, почему он хотел их уничтожить. Я помнила, что он сказал, когда банда Ишикавы пыталась мне угрожать. Джун выбил кинжал и остановил нападение. Он сказал тогда, что не любит бандитов. Что уже пересекался с ними.
- Мой папа был Ками, - сказал он. – Он работал на Ханчи.
Мои глаза расширились.
- Ханчи хотел, чтобы Томо работал на него.
Он кивнул.
- Мне тоже предлагали. Но я ни в коем случае этого не сделал бы. Они разрушили нашу жизнь. Нам с мамой пришлось переехать к ее родителям. У нас не осталось ни дома, ни машины, ничего.
- После смерти твоего папы? – поняла я. Он кивнул, закрыв глаза. Его кожа под моими пальцами была горячей. Я хотела его обнять, но это было бы странно. А если он не так это поймет? Потому я держала его за запястье, пока он сидел и молчал.
- Те подонки, - сказал он мрачным тоном. – Потому я и хотел чернилами разобраться с ними. Чтобы они больше никому не навредили.
Я понимала его страдания, его стремление к справедливости. Но не могла согласиться со способом достижения цели, но у этого хотя бы была причина.
- Забудь, - сказал он, подняв голову. Он снова взял себя в руки. – Куда важнее сейчас, мы почти поняли, как ты связана с чернилами. Дальше нужно понять, как ими управлять.
- Управлять? – спросила я. – Но я ведь не Ками.
- Вполне себе Ками. Хоть и искусственно получившаяся.
- Жутковато, - сказала я, он рассмеялся.
- Прости, - сказал он. – А мне это кажется классным. Твои рисунки не двигаются, но ты можешь управлять чернилами.
В кабинете становилось темнее, его освещал лишь закат.
Я взглянула на часы.
- Ой. Диана будет гадать, куда я пропала. Я должна была вернуться домой еще полтора часа назад.
- Гомэн! – извинился он. – Я могу тебя подвезти.
- Нет, спасибо, - пролепетала я. Не хотелось, чтобы он узнал, где я живу.
- Хотя бы до станции, - сказал он. – Пока мы не убедимся, что якудза оставили тебя в покое, ходить в одиночку по Шизуоке, да еще и ночью, опасно, не так ли?
Он был прав. Да и выглядел он уже менее пугающим. Вряд ли он снова попытается что-то с нами сделать. У него была своя причина, хотя все было запутанно. Но его цель можно было назвать хорошей.
- Спасибо, - сказала я. Мы убрали баночки с красками на место, он зачеркнул рисунок стакана. Нарисованная вода оставляла черные следы в раковине, когда мы ее вылили.
- Мазуи, - сказал он, пытаясь убрать следы. Он отвернулся и скривился, высунув язык.
Я рассмеялась. Не смогла сдержаться.
- Хочешь пить? – я попыталась передразнить его голос.
- Я знал, что ты не станешь пить, - сказал он. – Иначе я и не спрашивал бы.
Мы остановились у его шкафчика в гэнкане, чтобы взять дополнительный шлем и забрать обувь.
- Я порой подвожу Икеду домой после репетиции, когда она не берет свой мотоцикл, – объяснил он. Я не могла понять их отношения – он называл ее по фамилии, она его – по имени, но это было не мое дело. Его черный мотоцикл стоял позади стоянки для велосипедов. Солнце быстро садилось, воздух был холодным. Все-таки осень решила наступить.
Я села за ним, обняв его руками за пояс. Это было неловко. Эта близость смущала и завораживала.
«Прекрати, - говорила я себе. – Да, он красивый. Но ты не одна. Забудь».
Было глупо вообще так себя чувствовать. Я просто за него держалась, чтобы не упасть с мотоцикла. Он это знал, я тоже это знала.
Джун завел мотоцикл, мы поехали по улице. Хорошо, что я сидела за ним, ведь ветер оказался еще холоднее, когда мы помчались. Путь проходил мимо замок Сунпу, я смотрела на его белые стены, которые освещали фонари у моста. Мы проехали мимо полицейского участка, конечно, Ками выбрали себе это место.
Я не могла забыть, как мы с Томохиро ударили шинаем запястье Джуна, какой звук при этом слышался.
«Да что я творю?» - подумала я. Но, может, с помощью Джуна мы с Томо все же одолеем чернила.
У меня не было выбора.
Это немного облегчило чувство вины.
Я слезла с мотоцикла, когда Джун приехал на станцию. Воздух покалывал холодом пальцы, когда я убрала руки с его пояса. Он был теплым, а я теперь осталась без этого тепла.
- Уверена, что дальше доберешься сама? – спросил он, поднимая визор шлема. Я едва слышала его за гудением двигателя мотоцикла.
Я кинула.
- Еще раз спасибо.
- Я серьезно, Кэти. Я не враг. Я беспокоюсь о тебе и Юу. Приходи в Катаку в любое время, ладно? И у тебя есть мой номер.
Я кивнула.
- Спокойной ночи, Такахаши, - сказала я. Это звучало странно, и заметила это не только я.
- Такахаши? – повторил он. Улыбался он натянуто. – Теперь я Такахаши?
- Не в том дело, - я покраснела. – Просто… разве правильно… называть тебя Джуном?
- Это тревожит тебя? – спросил Джун. – Или это тревожит его?
Я дрожала. Это было так глупо.
- Кэти… не нужно думать об этих формальностях. Икеда зовет меня Джун. Почти все в школе так меня зовут.
Икеда была не лучшим примером. И Хана, и те ученики в коридоре Джуном его не называли.
- Слушай, - сказал он. – Мне нравилось, когда меня так называли, когда я занял высокое место в прошлогоднем турнире. Но Такахаши… я сразу чувствую себя кендоука, понимаешь? Все эти репортажи, статьи в газетах, слава и взгляды. Я словно теряю часть себя, словно люди забывают, какой я. Потому Такахаши мне не нравится. Это не настоящий я, - он улыбнулся, его глаза сияли. – Потому мне нравится, когда меня называют Джун. Тогда это точно я, понимаешь?
- Понимаю, - сказала я, обрадовавшись. Он воспринял это не так, как Томо.
- Отлично. И не нужно переживать из-за этого. Я прошу всех так обращаться. Мне так нравится.