- Я упал с лестницы, - усмехнулся Джун, его глаза сверкали. Надо же. Ему нравилось играть с опасностью, как и Томо.
- Перелом доказывает обратное, - проворчал детектив. – Я теперь знаю, кто в этом виноват, - он указал на Ишикаву, Томо и парня с золотой цепью, мое сердце сжалось. – Я не обвиняю всех вас, но пока что. Но я слежу. А теперь убирайтесь из моего участка.
- Что вы с ними сделаете? – робко спросила я. Он с тревогой посмотрел на меня. Он не подумал, что я знаю японский. Я это видела по его лицу. Гайдзин в участке ему не нужен был.
- Если вы о парнях с волосами, как в аниме, то им ничего не будет, - сказал он. – Мы уже вызвали их родителей, чтобы они забрали их, когда мы их допросим. А с остальными… все сложнее. Это уже не ваше дело. Попрошу на выход.
- Спасибо, кейджи-сан, - сказал Джун. Он скользнул пальцами по моей руке и схватил меня за запястье, я поежилась из-за теплого прикосновения. Томо не сводил глаз с руки Джуна на моей. За нами закрылись двери, Джун опустился на верхнюю ступеньку. Я села рядом и опустила взгляд. Все казалось нереальным.
- Чем ты думал, решив соврать полиции?
Джун рассмеялся.
- Суманакатта, - извинился он. – Я больше беспокоился не о полиции, а об якудза. Но они доставили хлопот. И мы с теми детективами снова пересеклись.
- Он тоже так сказал. Почему он не хочет больше тебе верить? Это из-за нас… Из-за твоего сломанного запястья?
- Я нем, как кои, - рассмеялся Джун, глядя на ров в конце улицы. – Это из-за случая с отцом. Он намекал, что и у меня была стычка с якудза. Конечно, это глупо. Я бы никогда к ним не присоединился.
Потому они и думали, что случаи с Джуном и Ишикавой связаны, ведь везде были замешаны якудза. А теперь к ним добавился и Томо. Голос Джуна стал ледяным, когда он заговорил о банде, это пугало. Я сразу вспомнила, как он просил Томо нарисовать мертвого Ханчи.
- Ты ведь… не убивал якудза?
- Что? – его глаза были замерзшими черными озерами. – Конечно, нет.
- Но ты ведь просил Томо… убить Ханчи.
- Ах, - Джун отклонился на перила, положив ладони на бетон. – Да, я хотел бы, чтобы он умер. Он и схватил моего отца, а потом начался сущий ад.
- Почему… - мне самой не верилось, что я это спрашиваю. – Почему ты сам такое сделать не можешь?
- Кэти, - сказал Джун бархатным голосом. – Так ты обо мне думаешь? Я думал, если Ханчи забудет обо мне, я тоже его не трону. Но он пришел за Юу, и я понял одно. Он никогда не изменится. Он будет использовать Ками, как только у него будет появляться такой шанс.
Я вытянула ноги, раскачиваясь с пятки на носок, это напомнило мне дворники в машине.
- Ты хочешь остаться? – сказал Джун после паузы. – Дождаться Юу.
- Да, - ответила я. – Ты не должен оставаться.
- Но я останусь.
- Ждать долго.
- Знаю.
Я скользила взглядом по парку Сунпу. Листья стали золотыми и красными, они были готовы упасть с ветвей на осеннем ветру.
- Ты ему уже говорила? – спросил Джун.
- Что говорила?
- Что ты Ками.
Он сказал это спокойно, словно здесь не было никаких сложностей.
- Я не Ками, Джун.
- Ты понимаешь, о чем я.
- Да, я ему рассказала.
- А про Сусаноо?
Сусаноо. Разве не опасно рассказывать ему об этом?
- Вряд ли он готов услышать об этом, - Джун кивнул. – И у меня ведь нет доказательств. Это лишь теория.
- Но она звучит логично, - сказал Джун. – Странно, что я никогда об этом не думал.
Я обхватила себя руками.
- Неужели твоему культу Ками он больше не нужен?
Глаза Джуна вспыхнули обидой.
- Эй, - сказал он. – Так не честно. Мы не культ. Я не просил себе эту силу, но я Ками… такова моя судьба, - он прижал колени к груди и уткнулся в них подбородком. – Мы – наследники великой силы, ее нельзя игнорировать. Я рад, что я такой.
- Но никто точно не знает, для чего вам дана эта сила.
Джун покачал головой.
- Мир жесток. Например, те бандиты, что напали на Юу. Ты же видела, что по его спине текли чернила, они так просили о правосудии.
- Для этого есть правительство, - сказала я. – А вам туда лезть не нужно.
- Но все давно нарушено, Кэти. Дело не только в бандитах, а в отношении друг к другу. Ты уже точно видела травлю в школах, - я бы не сказала, что это сильно отличалось от травли в школах Нью-Йорка. Но Шиори… она, действительно, страдала. – Все давно прогнило. Нам нужна старая система – правосудие в руках правящих ками.
- Ты хоть знаешь легенды о ками? – я достаточно искала в Интернете, чтобы уловить сходство таких легенд с другими мифами. – Он не были примерными правителями. Она всегда ссорились друг с другом.
- Это Сусаноо, и только он, - рассмеялся Джун. – К тому же, он не всегда был плохим.
Я застыла. Такого я еще не слышала. Так Томо не был… злом?
- Что ты имеешь в виду?
- Вспомни, - сказал Джун. – Нашествие монгол. Они захватили Китай – бах! Захватили Корею - шмяк! Они плыли к Японии на своих кораблях.
Я закатила глаза.
- Обязательно столько звуковых эффектов?
- Что тогда случилось? Шшух! – этот звук напугал меня. Он провел рукой огромную дугу. – Большая волна и буря. Дождь заливал паруса, гром сотрясал небеса. Корабли разбились о берег, монголы потонули. Это назвали камикадзе. Божественный ветер. Казе, посланный ками.
- Но сейчас камикадзе означает другое, - сказала я, это прозвучало глупо, но уже вырвалось.
- Но тоже сходно по смыслу, - отметил Джун. – Спасение остальных своей жертвой. Сусаноо спас в тот день Японию, если тебе так проще. Самураи ждали на берегу монголов. Среди них могли быть наследники Сусаноо.
- Но мы не знаем точно, - сказала я, но все еще чувствовала облегчение. Сусаноо, может, и злой, но и он хотел защитить Японию. Может, кошмары Томо были страшнее, но у него были схожие с наследниками Аматэрасу цели. А, значит, надежда оставалась.
- Маа, нэ, - задумчиво произнес Джун. – Видимо, так.
Мы не говорили лишь о том, сколько жизней забрал Сусаноо, чтобы спасти Японию. Сколько людей утонуло в тот день? Такое сотворит и Томохиро? Убьют ли его способности людей?
И Джун это принимал? Главное результат, и не важно, сколько людей пострадает в процессе?
- Мы бы с Юу стали хорошими принцами, - сказал Джун после паузы. – А ты бы правила с нами, Кэти.
Я уставилась на него. Он ведь не серьезно? Он улыбнулся, и я не могла понять, шутил ли он.
- Ты ведь забавляешься?
Его глаза сияли.
- Может. Все равно сначала придется сдать экзамены, так ведь?
Я не могла получить от него честный ответ. Как часто он думал о правосудии, разрушении и мести? Об этом он думал перед сном?
Мы сидели в тишине на ступеньках участка. Солнце опускалось к горизонту, окрашивая мир вокруг в золотые тона, а потом в серые. Я обхватила себя руками и прижала колени к груди.
- Са-мэ-зо, - сказал Джун в стиле крутого парня, намекая на холод.
- Ун, - проворчала я, обычное японское «да». Порой я уже ощущала себя наравне с остальными. Но если думать о себе, как о Ками… как об одной из них… Я даже представить такого не могла.
- Я бы дал тебе пиджак, но я его не ношу, - усмехнулся он. – Погоди, - он убежал за угол здания, я слышала оттуда гудение автомата. Он вернулся и протянул мне горячую банку кофе с молоком. Я вдыхала сладкий пар, обожгла с первым глотком язык. Жар спустился по моему горлу, согревая меня изнутри.
- Спасибо, - сказала я. – Но тебе не стоит оставаться.
- Знаю, - улыбнулся он. – Но я хочу быть с тобой, даже если ты при этом ждешь его, - он указал рукой с кофе в сторону двери.
- Джун, - сказала я.
- Знаю. Я жалок.
- Нет. Я…
Машина примчалась к парковке, напугав нас, сидевших в тишине. С пассажирского сидения вышел мужчина, и я сначала задумалась, кто тогда рулил. А потом я вспомнила, что в Японии в машинах руль справа. Словно в отражении, когда-то я даже не подумала бы, что такое возможно.