- Это не мое дело.
Меня пронзало чувство вины.
Лучше бы он злился, чем так говорил.
- Томо, ничего нет.
- Но вы довольно сблизились.
- Чигау, - сказала я, покачав головой.
Он фыркнул и провел пальцем по моей щеке к губам.
- Усотсуки, - заявил он и был прав. Я лгала.
- Я хотела узнать больше, - пробормотала я. Может, сейчас самое время рассказать ему все. Он все равно растерян. Может, это помогло бы нам разобраться с чернилами. – Он сказал, что я могу быть искусственной Ками, что моя мама отравилась чернилами. И он был прав, Томо.
- Что еще он тебе рассказал?
- О Ками-самураях и императорских Ками.
Томо фыркнул.
- Ему такая иерархия явно по душе. Он явно из императорских. Может, даже император или принц, или еще что похуже.
Ого. Он быстро все понял. Но мне не нравилось, как он говорил.
- Он думает, что вы оба из императорских Ками, - почему я его защищала? – Но у меня другая теория.
- Какая? – он склонил голову, пряди его волос выбились из-за уха. Я заправила их обратно, не успев себя остановить.
Настало время. Но было сложно.
- Я думаю, что не все Ками произошли от Аматэрасу, - и тишина. Он не понял, что я сказала. – Были ведь и другие ками, правильно? Так почему наследники могут быть только у Аматэрасу?
- Конечно, они были и у других, - сказал Томо. – Но не люди. Да и не все Ками Аматэрасу получили эту силу. Зачем искать других наследников? – но он уже звучал неуверенно. Я видела, что он обдумывает это.
- Но она ведь ками солнца, так ведь? А твои рисунки с солнечным светом не связаны, Томо. Бури – да. Дождь – да. Землетрясения. Молнии. Драконы и демоны.
Он рассмеялся, словно не мог поверить.
- Потому что я их рисую, Кэти! Или ты хочешь, чтобы я рисовал солнышки с очками? А трясогузки и бабочки? Лошадь? Кои?
Я глубоко вдохнула.
- Кои могут превращаться в драконов. А брат Аматэрасу как-то бросил в нее мертвую лошадь, чтобы запугать.
Его глаза потемнели, но не стали другими, как при потере контроля, но он был подавлен. Он смотрел на меня, но словно меня не видел. Его взгляд был холодным, как у Джуна.
- Ее брат, - сказал он пустым голосом. – Ты думаешь, что я – наследник Сусаноо. Правителя Йоми.
- Я не знаю, - раскинула руки я, пожав плечами. – Но это ведь вполне логично? Связь с Сусаноо может объяснить, почему чернила так разрушительны в твоем случае.
- Не все связано с этим.
- Храмы, что тебе снятся. Итсукушима был восстановлен Тайрой, но посвящен дочери Сусаноо. Кунозан, где на тебя напал инугами. Его ведь построил Токугава? А он восстановил храм Сенген, что посвящен другой дочери Сусаноо.
Томохиро громко вздохнул, обхватив руками голову.
- Все так перепуталось, - сказал он, голос звучал приглушенно из-за ладоней на лице. – Ты пытаешься сказать, что я все-таки демон?
- Нет, - сказала я. – Только…
Он медленно поднял голову, его глаза были холодными и злыми.
- Но ты говоришь, что я – наследник правителя Йоми, Кэти. Мира тьмы, ада. Кто тогда я?
Я дрожала из-за адреналина, из-за высказанной правды и ее ужаса. Я хотела исчезнуть. Хотела убежать и не возвращаться.
- Я так не говорила, - сказала я.
- Ты меня боишься, - сказал он. – Я же вижу.
- Нет, - я едва не пискнула, как мышь.
- Ну вот, - сказал он. – Если все это правда, то мне уже не помочь.
- Мне жаль. Я не хотела, чтобы все было так ужасно. Все запуталось. Я просто хотела узнать правду, чтобы помочь.
- Я и не отрицаю, - сказал Томо. Он заложил руки за голову и лег, его локти выступали за пределы моей подушки. – Но мы вернулись к тому, с чего начали.
Я легла рядом с ним, он безмолвно обхватил меня рукой. Он все-таки не возненавидел меня.
- Вернулись. То есть…?
Он посмотрел на меня теплым взглядом красивых глаз. Я хотела поцеловать его веки и прогнать все кошмары, оставшись рядом с ним навеки.
- Это значит, - сказал он, - что тебе нужно убегать от меня.
Слезы застилали глаза, я пригрелась в его тепле. Наши ноги и животы соприкасались. Его волосы щекотали мое ухо.
- Я не хочу, - прошептала я.
Он поцеловал меня в макушку.
- А придется, и оглядываться тебе нельзя.
- Прости, - я не хотела, чтобы все разрушилось. Я думала, что с правдой появится надежда. Но Томо был прав. Какой может быть надежда в его случае? Он ломался под гнетом чернил.
- Гомэн, - сказал он, уткнувшись головой в мои волосы. – Мне очень жаль. Я не должен был впутывать тебя в это. Как же эгоистично с моей стороны…
- Нет, - сказала я. – Я сама этого хотела. И все еще хочу.
- Гомэн, - снова сказал он.
Все было кончено.
Я едва заставила себя пойти в школу на следующий день. Как можно думать о математике, биологии и химии, когда мой мир рушится? Я уже собиралась притвориться заболевшей и сказать Диане, что простыла, оставшись дома и сделав вид, что мир от этого замрет. Но я не могла скрываться вечно. Если я останусь, то это вряд ли понравится Сузуки-сенсею, это станет еще одной причиной разговоров о переводе в другую школу. Я не могла потерять и эту часть своей жизни, цепляясь за оставшиеся осколки.
К тому же, я смогу хотя бы видеть Томо в школе.
Побег ничего не изменит.
Я медленно шла в школу, укутавшись в пиджак из-за прохладного ветра, пришлось даже повыше подтянуть чулки.
Я думала, что у Томо утром будет тренировка кендо для старшеклассников, но, конечно, у него был выходной, ведь турнир уже прошел. А потому, когда я прошла ворота Сунтабы, он уже был возле велосипедной стоянки, прислонившись к стене и говоря с Ишикавой. Их покрытые синяками лица выглядели печально и схоже. Томо тоже застегнул пиджак на все пуговицы, выпрямив рукава. Ему приходилось еще и скрывать следы укуса.
Я смотрела на них. Девушка остановилась поговорить с ними, ее черные волосы завивались у плеч. Я содрогнулась, словно от удара током. Она говорила дружелюбно и выглядела невинной.
Боже. А что будет, когда у Томо появится новая девушка? Сердце сжалось и словно упало вниз.
Но у него ее не будет. Это было слишком опасно, потому не было смысла даже думать о таком. Он будет один… но эта мысль была еще хуже.
Он встретился с моим взглядом, и я застыла, думая о том, как впервые увидела его у ворот в тот день, как он так же, как и сейчас, прислонялся к стене. Он шагнул ко мне, как и в тот раз. Его обувь стучала так же по асфальту двора. Ветерок донес запах ванильного геля для душа и мисо, что еще остался на его губах после завтрака.
Я хотела смыть его поцелуем, но я застыла и пыталась дышать. Я смотрела, как с веток медленно опадают листья момиджи на крышу и велосипеды на стоянке.
- Охайо, - сказал Томо теплым и бархатным голосом, похожим на мед. Я не могла сдерживаться. Я хотела рухнуть в его объятия.
Вместо этого я вдохнула. И выдохнула. Сердце громко колотилось, меня словно сковали по бокам когти дракона.
- Доброе утро, - сказала я. Казалось, что руки и ноги щипает стайка трясогузок.
- Все в порядке?
- Да, - в голове зазвенел колокольчик фурин.
- Я кое-то тебе принес, - он сунул руку в карман пиджака и вынул оттуда кулак, чтобы я не видела, что там.
- Подарок на расставание? – я не хотела говорить этого вслух, но говорить с ним сейчас было сложно. Зачем мне подарок? Я думала, что он хочет, чтобы я держалась от него подальше.
Он покачал головой, не глядя мне в глаза.
- Ои, - сказал он. – Все совсем не так. У нас нет выбора, - он протянул руку мне и ждал, пока я вытяну свою. Он раскрыл ладонь, коснувшись пальцами моей.
Мы словно оказались в одном из хокку Басё, что я проходила во время подготовки к переезду. Красота увядающего цветка.
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
Подарок упал на мою ладонь. Это был маленький мешочек из бледно-желтой ткани с розовыми лепестками вишни. На верхушке мешочка висел маленький золотой колокольчик и плетенная розово-желтая ленточка, чтобы прицеплять к сумке или телефону. Спереди были розовые кандзи, идущие сверху вниз.