Его почерк был изящным и отточенным, было заметно влияние каллиграфии на его кандзи. Но он заполнял тетрадь с осторожностью. Все кандзи со значением «меч» были чуть размытыми, некоторые были недописанными.
Я подняла его ручку и покрутила ее пальцами. В его комнате слабо пахло его ванильным гелем для душа, здесь было уютно, если не смотреть на жуткие рисунки на стенах.
Я прижала ручку к бумаге и нарисовала маленькое сердечко на полях тетради. Может, он заметит его позже, когда будет учиться.
Я убрала ручку от бумаги, и мне вдруг стало не по себе.
Сердечко вспыхнуло золотым мерцанием, а потом чернила устремились к центру неровной линией, ломая сердечко пополам.
Я ошеломленно смотрела на это. Шум воды снизу утих.
Мой рисунок двигался. Он ожил и двигался.
Чернила проснулись во мне, когда Джун порвал тот рисунок. Я была связана с бумажной Кэти, она была как ручеек между рекой и озером, между силой Томо и моей.
- О боже, - прошептала я. Может, рисунок двигался из-за того, что Томохиро недалеко, как тогда в школе.
Но ощущалось иначе. Я чувствовала себя иначе.
Снаружи громко каркнул ворон, напоминая о черных перьях, что появлялись за спиной Томо.
Я смотрела на разбитое сердце. Мы не сможем быть счастливы, мы не сможем остаться вместе.
Я хотела бы, чтобы чернила во мне не просыпались. Чтобы они снова уснули.
Я моргнула, обдумывая свои мысли.
Чернила порой овладевали Томо, но всегда отступали. Джун сказал, что однажды все станет так плохо, что они уже не отпустят его. Но пока что они отступили. Они уснули.
Я смотрела на разбитое сердце. Две половинки. Два ками.
Дверь скрипнула, он появился в дверях в спортивных штанах и синей футболке, вытирая полотенцем мокрые волосы.
Он увидел выражение моего лица и опустил руки.
- Доушта? – он подошел к столу, заглянув через мое плечо. От его кожи исходило тепло, он пах мылом.
- Мой рисунок двигался, Томо.
- Только что?
Я кивнула, указывая на разбитое сердце ручкой.
- Я нарисовала сердце, а чернила разломали его пополам.
Он прижал пальцы к нарисованному сердцу. Сейчас на нем не было напульсника, и я видела глубокую рану там, где его порезал кандзи меча, и по которой попал дракон в Торо Исэки.
- Жестоко, - сказал он, проводя по неровной линии, разбившей сердце. – Чернила безжалостны.
- Я тоже так подумала. Но если это означает другое? – я глубоко вдохнула, тело гудело от усталости. – Пока я не прибыла в Японию, чернила во мне спали, хотя уже прошло то время, когда они должны были проснуться. Если бы я уехала в Канаду к бабушке с дедушкой, это стало бы временным решением, потому что чернила в тебе притихли бы. Словно уснули бы.
Лицо Томо помрачнело.
- Значит, нам придется расстаться.
- Нет, - сказала я. – Это не выход. Мы должны отправить чернила в спячку, Томо.
- Как?
Я прикусила губу.
- Не знаю точно. Но посмотри на сердце. Две стороны. Два ками. Их нужно разделить. Об Аматэрасу можно не беспокоиться. У нее много потомков, и они нормально живут. Вся проблема в Тсукиёми. Его силу нужно усыпить.
Томо смотрел на меня сияющими глазами, поглощенный мыслями.
- Словно болезнь, - сказал он. - Нам лишь нужно погрузить в спячку силы Тсукиёми.
- Должен быть способ, ведь чернила до этого спали во мне. И к тебе всегда возвращается контроль. Они всегда отступали.
- Не забывай, что Тсукиёми и Аматэрасу любили друг друга, - сказал Томо и с надеждой. – Если мы не сможем подавить, можно как-то их примирить. Возможность есть. Нет предрешенности судьбы, Кэти. Мы можем ее изменить. Мы ведь сможем сразиться с ней?
Я должна была верить. Другой вариант был слишком печальным.
- Сможем, - сказала я, поднимаясь на ноги и улыбаясь. Возможность была. Мы могли найти выход.
Он собрался обнять меня, но я отступила назад.
- Я же вся грязная, забыл? – я указала на чернила и грязь, пропитавшие всю школьную форму. Он все равно сжал меня в объятиях и закружил по комнате, я удивленно вскрикнула. Он прижал меня крепче, уткнувшись подбородком в мое плечо. Его кожа была еще розоватой после душа и пахла мылом, но приятно.
- Мы сможем, - сказал он. – Выход еще есть.
Должен быть, ведь без него я своей жизни не видела.
Мы прижимались друг к другу в его залитой солнцем комнате среди беспорядка и жутких рисунков.
Снаружи снова каркнул ворон, деревья на одном из чернильных рисунков раскачивались на невидимом ветру, срывавшем с ветвей листья. А листья падали с рисунка на пол, окружая нас шелестящим черным барьером.
«Вам меня не напугать, - думала я, глядя на чернильные листья. – Ведь Томо со мной».
Мы сразимся. И мы победим.
* * * * *
Ано нэ – слушаешь?
Ано саа – слушай;
Ара – выражение удивления;
Аригато – спасибо;
Атаримаэ джан – обычное дело;
Бака – дурак, балбес;
Бенто – японская коробочка для обеда;
Бетсу ни – ничего особенного;
Биккришта – напугала!
Богу – броня кендо;
Чан – суффикс, обозначающий подругу или кого-то младше говорящего;
Чэ – блин!
Чичи – скромное обозначение отца в разговоре с другими;
Чигау/Чигаимас – все совсем не так; вежливый способ сказать нет;
Чозуя – беседка на территории храма, где моют руки перед молитвой.
Дайджобу – ты/кто-то еще в порядке?
Дамэ – нельзя;
Дэ – здесь обозначает «ну?»;
Демо – но;
Домо – в зависимости от контекста: привет, спасибо или даже прости. Но считается грубой речью;
Доу – нагрудник в броне кендо;
Доу? – ну как?
Доушта? – что случилось? В чем дело?
Ээ? – выражение удивления или признак того, что кто-то впечатлен или просто слушает говорящего. Нечто вроде «неужели?»;
Эки – станция;
Файто – фраза для подбадривания, чтобы человек постарался;
Фурин – ветряной колокольчик;
Фурисодэ – кимоно с длинными рукавами, что надевают лишь на особые праздники;
Гайдзин – иностранец;
Гамбарэ – постарайся (в учебе, спорте, в жизни);
Гамбаримас/Гамбаримашо – я постараюсь;
Гэнкан – прихожая в здании. Обычно пол в гэнкане ниже, чем в основном помещении, здесь хранится обувь, чтобы не пачкать пол в помещении;
Гэнки дашитэ – выше нос;
Гэнкойоши – особая бумага для письма. Она разлинована на отдельные клетки для каждого кандзи или канна, текст пишется сверху вниз, справа налево;
Гэта – традиционные японские сандалии, похожие на шлепки. Обычно их носят вместе с юката или кимоно;
Гомэн – прости;
Хаи – да, но чаще всего просто указывает на то, что собеседник тебя слушает;
Хакама – широкие штаны кендоука;
Ханаби – фейерверки;
Хаппи – особая накидка для фестиваля;
Харакири – ритуальное самоубийство, иногда называют сеппуку;
Хейки – все в порядке, не беспокойся;
Хидои – жестоко;
Хонтоу ка – правда?
Ии – хорошо, иногда с помощью этого слова спрашивают разрешения;
Ии кара – хорошо (разрешение);
Икузо – идем (версия крутых парней);
Има дэру йо – разговор окончен;
Инугами – пес-демон из синто. Известен неуправляемым гневом и желанием убивать;
Итаи/И-тэ – больно;
Иттерашай – счастливого пути, говорится уходящему из дома;