Выбрать главу

— Знаете, мне нравится ваше отношение к жизни. Думаю, что мы споемся.

— Взаимно, — откликнулся Шавасс.

Он повесил пиджак и, взобравшись по лесенке на верхнюю полку, вытянулся, позволив каждому мускулу — от лица до ступней ног — расслабиться. Этот старый испытанный метод он использовал лишь в те моменты, когда чувствовал себя в полной безопасности и ни о чем не беспокоился.

Каким-то шестым чувством, выработанным за годы своей тяжкой и опасной работы, Шавасс понимал, что несмотря ни на какие срывы, операция проходит вполне успешно. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Он уткнулся лицом в подушку и заснул мгновенно, как засыпают дети.

4

Шавасс посмотрел на свое отражение в зеркале. На нем был белый «континентальный» плащ и зеленая шляпа. Обе вещи принадлежали Хардту. Пол надвинул шляпу поглубже на глаза и усмехнулся.

— Ну и как я выгляжу?

Хардт хлопнул его по плечу.

— Великолепно, просто великолепно. С поезда будет сходить масса народу. Если сделаете все, как я сказал, то выберетесь со станции через две минуты. И возьмите, бога ради, такси.

— Не беспокойтесь, — успокоил его Шавасс. — Правда в Гамбурге я не был черт знает сколько времени, но дорогу на Риппербан отыскать смогу.

— Ладно, увидимся позже. — Хардт открыл дверь, выглянул из купе и отошел в сторону. — Все чисто.

Шавасс выскользнул в коридор и побежал по пустому вагону. Поезд медленно въезжал на Хауптбаннхофф, но казалось, платформа движется мимо. Пол бежал из вагона в вагон, пробираясь среди высыпавших из купе пассажиров, и добрался до конца поезда как раз в тот момент, когда тот остановился. Шавасс открыл дверь и спрыгнул на платформу.

Он первым прошел билетный контроль и через минуту уже шагал, направляясь к главному выходу. Было два тридцать ночи, в это время толчеи на вокзале нет. Слегка дождило — напоминание о том, что наступила осень, и подчиняясь внезапному порыву, Пол решил прогуляться. Он поднял воротник плаща и направился по Монкебергштрассе к Сент-Паули, знаменитому кварталу, в котором находились лучшие ночные клубы Гамбурга.

Улицы оказались тихи и пустынны, и проходя мимо великолепных зданий, Пол невзначай вспомнил, как выглядел Гамбург в конце войны. Сплошные развалины — одно воспоминание о городе. Сейчас казалось невероятным, что здесь летом сорок третьего за десять дней было убито при бомбардировке больше семидесяти тысяч людей. Германия, действительно, возродилась, как феникс, из пепла.

Риппербан в любое время суток был шумным, говорливым, невероятно жизнерадостным. Идя сквозь толпу нарядных, веселых людей, Пол невольно сравнил этот квартал с Лондоном в три часа утра и усмехнулся. Как же они называли самое сердце Сент-Паули — Ди Гроссе Фрайхайт, кажется? Да-да, именно — Великой Свободой. Очень подходящее название.

Он проходил мимо вызывающих, расцвеченных неоновыми огнями фасадов ночных клубов, не обращая внимания на шлюх, цеплявшихся за его рукава, мимо Давидштрассе, где молоденькие девушки высовывались из окон, демонстрируя себя возможным клиентам. Пол спросил дорогу и вскоре отыскал «Тадж Махал» в самом конце Тальштрассе.

Вход был отделан под индийский храм, а швейцар носил восточный халат и тюрбан. Шавасс прошел внутрь между кадок, в которых росли пальмы. Молоденькая девушка в прозрачном сари забрала его плащ и шляпу.

Интерьер клуба соответствовал его внешнему виду: фальшивые колонны по всей длине главного зала и пальмы, пальмы в кадках. Официант, проводивший Пола к столику, производил внушительное впечатление расшитым золотом костюмом и ярко-красным тюрбаном. Экзотику портили только круглые очки в стальной оправе и вестфальский акцент. Шавасс заказал брэнди и огляделся.

В зале половина мест пустовала, и посетители казались уставшими, словно представление и вечеринка невероятно затянулись. На крошечной сцене дюжина девок расположилась на возвышении и, по-видимому, изображали принятие ванны в гареме. В центре роскошная рыжая девица тщетно старалась представить танец Семи Покрывал с явным отсутствием какого бы то ни было артистизма. И вот на пол сброшена последняя вуаль, раздаются вялые хлопки, и свет гаснет. Когда прожектора вновь зажигаются, девушек на сцене больше нет.

Появился официант с заказанным брэнди и Шавасс спросил его:

— У вас здесь работает фройлен Хартманн. Как бы с ней повидаться?

Халдей улыбнулся, обнажив зубы с золотыми коронками.

— Нет ничего проще, майн герр. После каждого шоу девушки выступают в качестве танцовщиц. Когда фройлен Хартманн освободится, я укажу ей ваш столик.