— А, это вы, Шавасс… передумали ложиться?
— В деле Шульца осталась пара неясностей, — сказал он сдавленным голосом. — Вот я и подумал, что вы поможете мне их прояснить.
— Ну, разумеется, мой мальчик, — с готовностью ответил сэр Джордж. — Рад помочь.
— Я рассчитывал, что вы будете готовы. Начнем с того, что вы расскажете, каким именно образом вы пришли к сотрудничеству с Куртом Нагелем и всей его очаровательной компашкой.
Внезапно лицо сэра Джорджа осунулось и постарело. Он неохотно произнес:
— Не понимаю, о чем это вы.
— Хорошо, постараюсь объяснить, — сказал Шавасс с готовностью. — С самого начала вы тыкали мне в спину нож. И мне бы хотелось знать, почему.
Сэр Джордж быстро двинулся вперед и попытался пройти мимо Пола. Шавасс яростно толкнул его и ударил в лицо.
Сэр Джордж спотыкаясь, отступил на несколько шагов и припал на одно колено. Он так и замер, в уголках его губ появилась кровь. Поднимаясь на ноги, он вытащил руку из кармана плаща, и Шавасс увидел, что в ней зажат старенький «уэбли» со специально укороченным дулом.
— Это вам не поможет, — усмехнулся Шавасс.
Сэр Джордж аккуратно промокнул платочком уголки губ, стирая кровь. А потом заговорил холодным, безличным голосом.
— Как вам удалось все выяснить?
— Вы сами мне подсказали чуть раньше. Когда мы сидели в баре, — ответил Шавасс. — Помните: о том, чтобы я сильно не расстраивался, потому что успел сделать нечто для Германии — спас жизнь Гауптманну.
Сэр Джордж поморщился.
— Ну, конечно… По идее я не должен был знать о покушении на Гауптманна. Так?
— Весьма неосторожно с вашей стороны, — покачал головой Шавасс.
— Все мы грешны, — с наигранным безразличием сказал Харви.
— Но были и другие зацепки, — продолжил Пол. — Они не имели значения раньше, зато я понял их сейчас. Например, тот факт, что наши противники знали о том, что Мюллер должен был сесть в мое купе в Оснабрюке. А потом еще Нагель сказал кое-что в Берндорфе, когда впервые увидел Анну. Его точные слова: «Так это и есть наша еврейка?»
— А что в этом удивительного? — спросил сэр Джордж.
— В лучшие из времен расизм является не более, чем абстракцией. Нагель мог знать, что Анна еврейка, если бы ему кто-то об этом доложил. А единственный человек, знавший, что Анна работает на израильскую подпольную организацию — это вы. Потому что я сам вам об этом сказал.
— Значит, я был еще более неосторожен, чем даже думал, — удрученно вздохнул сэр Джордж. — Это очень печально, Шавасс. Я к вам по-настоящему привязался и теперь мне придется вас убить.
Шавасс вытащил сигарету и спокойно прикурил.
— Только не раньше, чем я получу подробные объяснения, — сказал он. — Хотя бы это я заслужил?
— Не вижу причин для отказа. На самом деле все крайне просто. В моей жизни был период, когда я был страшно недоволен руководством нашей страны. В то время я восхищался Германией, которой управляли нацисты. Меня даже несколько раз упрекали за чересчур теплые публичные высказывания в адрес Гитлера.
— И насколько же серьезной была ваша поддержка нацистов? — спросил Шавасс.
— Представьте, я согласился стать главой временного правительства, когда немцы завоюют Англию, — спокойно ответил сэр Джордж.
И для Пола все встало на свои места.
— Значит, Шульц упомянул вас в своей рукописи? — спросил он.
— Судя по всему, он посвятил мне целую главу. Он был единственным человеком в нацистской иерархии, с которым в предвоенное время у меня сложились тесные контакты. Вся подготовка проводилась в строжайшей секретности, настолько строжайшей, что о новом правительстве знал лишь Гитлер, Шульц и посредник из политического управления.
— Кто же был этим посредником?
Сэр Джордж позволил себе слегка улыбнуться.
— Курт Нагель.
— Вот теперь все действительно становится ясным, — проговорил Шавасс. — Он с тех самых пор вас шантажировал?
— Ничего подобного. Мы всегда отлично понимали друг друга. Можно сказать так: я видел, что он начинает сталелитейное дело в очень трудное послевоенное время. В конце концов оно стало очень прибыльным, и я получал с этого свои проценты. Так что мы всегда были в наилучших отношениях.
— Вы подозревали о его связях с нацистским подпольем?
— До недавнего времени не подозревал. Когда ко мне пришли директора издательской фирмы, в которой у меня есть заинтересованность, я был пойман в ловушку. Мюллерово предложение лишало меня всего. И так как я знал, что остановить запущенный механизм не удастся, я решил вести это дело под строжайшим контролем со своей стороны.