— ….решение. У нас режим! — прикрикнул Михаил, после чего явно Тамара, заходясь, вторила,
— Да, это вам не дает п…. Вы в верх…жде…хилы и те не надели! А санит…невдомек вам!
— Да все бахилы в этой больнице на мои…. — бархатный голос был взвинчен, но неумолимо продвигался к двери. Слова Катя все проще разбирала. Дверь приоткрылась и резко захлопнулась, снова приоткрылась и снова захлопнулась, будто кто-то дрался и пытался силой прорваться внутрь.
— Да какого вообще черта вы не сообщили, что она в сознании не первый день! Наплели про реанимационные действия, что она странно нестабильна, — он начал реветь от ярости.
— Но послушайте, момент выхода из комы — критическое состояние, мы не могли вас обнадеживать, она на волоске была, — будто извиняясь пропела Тамара.
— Верно Тамара Петровна говорит, — пытался сбить градус спора Михаил Сергеевич.
В дверь с силой что-то ударилось, посыпалась штукатурка с косяка, но дверь не открылась.
— А если бы она в итоге не выбралась, вам бы проще было мне сказать, что пока она последние свои минуты была в сознании, вы врали? — теперь он орал уже не прикрыто, — Я, мать вашу, отстроил половину вашей богодельни, чтобы вы вытащили ее, а не скрывали от меня ее состояние.
— Ну не заводитесь, тише, спокойнее, — мягко пропел Михаил, — сейчас она стабильна, может двигаться, мыслит четко, вернулась речь, еще месяцок и выпорхнет от нас лучше чем..
— Лучше чем что? Какой еще месяцок, — он резко прервал негодование, — стоп, она говорит? А голова? Как ее голова? Повреждения функций мозга?
— Нет-нет, мыслит логично, простые фразы строит без проблем, — тараторила Тамара, — вы знаете, мы и сами удивлены такому результату..
Она не договорила, вся троица ввалилась в палату. Михаил коршуном подлетел к Кате:
— Катерина, ну что же вы ни слова мужу не сказали, он нас чуть не убил в коридоре. Как рыцарь к вам пробивается, а вы молчите, — расплылся в приторной заискивающей улыбке врач, хотя вид у него был как у нахохленного воробья. Тамара деловито, поправив на переносице квадратные очки, которые Катя видела на ней впервые, продолжила, обратившись к тяжело сглатывавшему мужчине:
— Вы присаживайтесь, бога ради! Ну что вы все коршуном кружите. — мужчина-наваждение свалился в кресло, пододвинулся на его край, оперевшись локтями на колени. Напряженная поза подсказывала, что мужчина был готов к прыжку, как пружина в затворе перед выстрелом. Лишь бы кто не спустил курок. Теперь его взгляд не казался нежной медовой патокой, а скорее походил на рыжий раскаленный метал, закипавший в зрачках как в котле. От взгляда хотелось поежиться, при всей своей опасности, он обдавал ледяной острой злобой. И вот уже второй раз, Катя поймала себя на мысли, что замирая, он походит на гранитное изваяние.
В палату залетела Люба и сразу скрылась, обнаружив там аншлаг.
— Любаша, принеси ка гостю нашему чайку зеленого с мятой, ему успокоиться бы надо немного — крикнул ей вдогонку Михаил, после чего снова обратился к Кате, — Екатерин, ну что же вы молчите? Опять дар речи потеряли?
Он постарался выдавить из себя правдоподобный смех, но голос явно его подводил. Может врач он и был хороший, но скрывать чувства натаскан явно не был. Катя утонула во взгляде сверлящих холодом глаз напротив и совсем отвлеклась от врача, совершенно не соображая, а что же Михаил вообще ее спросил.
— Катя, Катя, вы с нами? — Михаил несколько раз прищелкнул пальцами у Катиного уха, — Тамара Петровна, проверьте ка в сознании ли она, она и не моргает уже секунд 50, я начинаю беспокоиться. Видите, рано вам встречаться было, кома вам не игра, еще вопрос большой, что в этот период восстановительный проявиться может из повреждений мозга на фоне стресса.
Люба вернулась, семеня по плиткам. Ее руки дрожали так, что она чуть не опрокинула чашку, ставя перед парнем на столик.
— Исф…ф. ините, — прочти неразборчивым, трепетным писком мазнуло в воздухе. Лицо Любы вспыхнуло пунцовым, от чего Катя снова вздрогнула, поборов очередной эпизод наваждения.
«Если я так каждый раз под его взглядом застывать буду, как олень на дороге в свете фар, меня эти доктора тут до пенсии провосстанавливают», метнулась в голове девушки мысль.
— Любовь, вызовите Семена Федоровича, — прогоняя Любу, скомандовал Михаил и та поспешно ретировалась.
Катя сглотнула, смочив нежданно пересохшее горло.
— Я с вами. — выдавила она из себя, щурясь от фонарика, которым Тамара уже показательно светила ей в глаз.