«— Че это они?» — отметил я краем сознания, впрочем тут же об этом забыв, переключившись на принесенные тарелки с едой.
— Олег?! Ты чего тут буянишь? — усевшаяся за мой стол девушка притворно хмурила брови: — мне вот управляющий на тебя жалуется, говорит постояльцев распугал!
В ее лице было что-то знакомое, но сразу же вспомнить где я ее видел никак не получалось.
— Неужели не узнал? — ярко накрашенные губы изогнулись в манящий бутон.
— Вика, — только по этому жесту губ, я смог ее признать: — как же ты похорошела!
Комплемент был вполне заслуженным, девушка и вправду сильно изменилась, если не сказать больше. Работая стриптизершей в клубе и проституткой после выступлений, Вике порой не везло с клиентами, из-за чего у девушки возникали проблемы с сутенером. Однажды я ее прикрыл, дав денег в «пустой» вечер. После этого девушка почти каждый раз подходила ко мне, если к закрытию клуба не удавалось сняться.
В отличие от клиентов, с которыми Вика была вынуждена оставаться на ночь, со мной жрица любви не церемонилась, иногда заявляя, что сегодня хочет спать, а иногда затрахивая мой член до состояния нестояния. Я относился к нашим отношениям равнодушно, молодое тело требовало разгрузки и меня все устраивало.
— Ну и что ты здесь такой бука? — сменив в очередной раз мимику на лице, Вика состроила умильную рожицу.
— Рад что у тебя все хорошо, — с моего лица ушла мрачность, искренняя улыбка растянула рот.
— Да, теперь все хорошо, — согласилась она, в глазах промелькнула тень.
— А до этого? — продолжая глупо улыбаться, я не придал этому значения.
— После того как тебя уволили, — Вика опустила глаза, начав кончиком пальца водить по краю бокала с шампанским, минутой назад доставленного к нашему столику расторопным официантом: — после того как тебя уволили, меня тоже уволили.
— И к кому? — я достаточно повращался в соответствующих кругах, чтобы понимать, что молодую девку, приносящую доход сутенеру, никто никуда не отпустит.
— На Камский проспект, к Фролу, — понимая, что я понимаю, Вика коротко обрисовала произошедшие в ее жизни перемены.
Фрол считался лучшим сутенером для клиентов и худшим для находящихся у него в зависимости. Заставляя стоять девушек на улице по восемнадцать часов, он добивался того, что когда клиент снисходил до заказа одной из жриц, та делала все, чтобы подольше не возвращаться на промозглый по зимнему времени проспект. Вход шло все, от страстного секса в постели, до медикаментозного вмешательства. Выспавшейся в теплой кровати девушке не было никакого дела до того, как клиент будет расплачиваться за незапланированное «продление».
— Сочувствую, — сказал я, не зная по большому счету что еще сказать.
— Я всего неделю промучилась, — махнув рукой расслабленным жестом, Вика добавила: — хотя жаль, что Фрол мертв, многие из наших хотели бы с ним теперь потолковать.
Только с последней фразой, в моей памяти всплыла сплетня, рассказанная бабой Маней, про проституток с Камского проспекта, которых изнасиловали Альфы. Посмотрев еще раз на Вику, до меня наконец-то дошло, что передо мной сидит одаренная, только в женском обличии.
— Это ваша гостиница? — подумав о причинах появления девушки за моим столиком, я сделал соответствующие выводы.
— Да, мой род взял под себя три ближайших квартала, — как ни в чем не бывало она подтвердила мои худшие опасения.
— Ясно, — вернувшись к недоеденному салату, я опустил глаза, не зная, как дальше себя вести.
— Ты чего? — почувствовав изменения в моем настроении, она ухватила мою руку, заставляя посмотреть на нее.
— Ну, ты вон, а я, — так ничего внятно и не сказав, я вновь потупил глаза.
— Ты мне всегда нравился, — сопроводив свои слова легким пожатием моей руки своими ухоженными пальчиками, Вика разбила едва начавший образовываться между нами лед.
Судя по огромной кровати и вычурной мебели, мы оказались в люксе. Моя новая одежда подверглась тесту на разрывоустойчивость и не прошла испытания. Когда последний лоскут перестал прикрывать мое естество, Вика была уже абсолютно нагая и судя по учащенному дыханию на пике своего желания. Начавшиеся резко, наши постельные утехи переросли в затянувшееся сражение двух тел, к обоюдной радости мне удавалось удержать доминантное положение, хоть и с большим трудом.