Я перестала пинаться, повисела еще пару секунд и осторожно приоткрыла один глаз. Деревья. Кусты. Вроде нестрашные.
Пришлось открыть оба глаза и постараться, чтобы, вывернувшись, посмотреть на того, кто так и держал меня на весу за шиворот.
— Пусти, — недовольно буркнула я, разглядев высокого, непривычно светловолосого парня. Лицо у него было странное, но на демона не похожее. Никаких клыков из пасти и слюней по подбородку… и третьего глаза тоже не заметно. Человек. Только неправильный — слишком высокий и вообще здоровенный. Он криво усмехнулся и поставил меня на землю, но воротник рубахи не отпустил.
— Ты думаешь, из-за этого придурка сработала сигналка? — спросил он куда-то в сторону. — Чарра! Меня с бабы сдернули, опасность третьей степени, вторжение в заповедную зону… возможно, ценный трофей. А тут это! Тьфу! Пацаненок, да еще страшненький. Может, он вообще из деревни, а не из врат.
Я перевела дыхание и постаралась собраться. Все непонятно, все страшно, но надо попытаться осмыслить хоть часть.
Так значит, меня приняли за мальчишку. Я возмущаться не стала. Инстинкт какой-то сработал, да и… дома я тоже не призналась бы, попав в компанию незнакомых мужчин. Известно, что они могут сделать с беззащитной одинокой девушкой. В который раз я порадовалась тому, что мешковатые рубашка и штаны вместе с челкой простолюдина — отличная маскировка.
Правда, тут же вспомнила, как во время моего боевого зависания с визгами и брыками чья-то наглая лапа шарила по моему телу, но, наткнувшись на выпирающие ребра, отдернулась.
Ну а как иначе?.. В обители часто постились, да и обычно не склонны были переедать. Это вредно для здоровья. И вообще, я еще совсем молоденькая, всем известно, что мягкие прелести появляются после первых родов, когда «бутон женственности» расцветает полностью…
— Карликовый какой-то… В деревне пацанва покрупнее, — раздался новый голос, и я, обернувшись, разглядела еще одного охотника. Этот был нормально черноволос и ненормально носат. Как ворон! Неужели такие носы бывают?
— Да ему лет четырнадцать на вид, — с неудовольствием заметил светлый. — Никуда не годится!
— Мне восемнадцать! — неизвестно чему возмутилась я. И тут же пожалела об этом.
Не знаю, что эти двое собирались делать со мной дальше. И знать, наверное, не хочу. Все равно этого не случилось, потому что именно в этот момент раздался очень громкий и очень странный звук, похожий на рев оленя, который зачем-то учится петь по нотам. Оба «недемона» резко развернулись на звук, переглянулись и рванули туда, откуда эта «мелодия» донеслась. А меня светловолосый потащил за собой, даже не обращая внимания на то, что я даже ногами как следует перебирать не успеваю, почти лечу и не падаю только потому, что он железной рукой держит меня за шиворот.
Кусты мелькали мимо меня с такой скоростью, что размазывались в сплошную зеленую полосу, которая успевала хлестнуть меня ветками то по лицу, то по рукам. Я настолько потеряла ориентацию, что, когда гонка прекратилась, не сразу смогла выдохнуть и открыть глаза.
И тут же вскрикнула.
Мы вылетели на поляну, посреди которой лежал залитый кровью человек, а двое других заламывали руки еще одному мужчине, с яростными криками клоня его голову к земле, под занесенную саблю воина. Этому несчастному явно собирались отрубить голову, и я, уперевшись ногами в землю, заорала от ужаса, живо представив, что произойдет через секунду:
— Не надо! Нет!
Мой крик подействовал на мужчин как удар хлыста, они обернулись ко мне, даже тот, которого собирались казнить. И я с ужасом узнала в нем собственного жениха. Что?! Как?! Но…
— Он убил лорда Шнаера! — яростно выкрикнул один из воинов, тот, что был одет в странные белые доспехи, и снова схватился за саблю. А я поневоле перевела глаза с белого от унижения и ярости Лильрина на лежащего посреди поляны мужчину.
И все… Мир словно отодвинулся в сторону, деликатно унося с собой лишние звуки, образы и даже прикосновения. Каким-то странным образом оказалось, что меня больше никто не держит и я уже на коленях возле окровавленного тела. Передо мной был раненый, и все остальное отошло на второй план.
Так. Жив, и это главное. Но кровопотеря большая… Одежду долой! А в сумке у меня есть нужные инструменты и лекарства. Колотая рана… гадко. Но я постараюсь…
В какой момент привычные действия, вбитые монашками обители в меня до автоматизма, дали сбой — для меня самой секрет. Но я вдруг перестала нервничать, потрошить сумку, лихорадочно щупать края раны на груди мужчины. Меня словно потянуло за ниточки, привязанные к рукам, как у марионетки. Положила ладони на рану и…