На странную пару на мосту, оглядывались прохожие. Останавливались посмотреть. Тихо ругали Поллака. В основном старухи и перезрелые эсм. Униженных и оскорбленных жалко всегда, всем и без всяких на жалость оснований.
? Саин… пожалуйста…., ? не отставала Астред от унгрийца. - На первое время. День или два.
? Мы обо всем договорились, ? отказал Колин.
? Но саин! Для чего же вы тогда меня выкупили?
?Для чего угодно, но не отвечать на твои вопросы.
? И что мне делать?
? Понятия не имею.
Колин насильно вложил девушке мелкую монетку.
? Заплати Харону*. Поможет обязательно. Перевезет от всех беспокойств, неудобств и неустроенностей.
Момент истины. Проба проб.
? Так и сделаю! - зло выкрикнула Астред, швырнула монету в Колина и ловко перевалилась через ограждение моста. Перестаралась.
Любой другой схватил бы девушку, помешать. Попытался бы остановить, потянулся спасти, повинуясь яростному зову сердца и совести….
Колин проследил падение тела в воду. Место нырка Астред, тот час прогладил перегруженный баркас. На суденышке и не сообразили что произошло.
? Ошибаться в людях, опасный проступок, ? объявил унгриец чудовищам из Мрака и Памяти. И был прав. В который уже раз. О ком бы ни говорил, себя не исключал.
Где скрасить свободный часок, как не у знакомого оружейника. В Стальном Лбу унгрийца встретили радушно. Отогрели у жаровни, предложили обжигающего глинтвейна и чудесных сырников с корицей.
? Пунш лучше, ? высказал свое мнение юный Кроус.
? От того что сладкий?
? Ага, ? облизнулся наследник оружейника и покосился на отца.
? Учту, отведать, ? пообещал Колин малолетнему ценителю согревающих напитков.
? Что на этот раз присмотрите? - отвлекся хозяин от подгонки роговой рукояти. Заказчик, с пеной у рта, твердил о нарвале. Кроус не спорил. Нарвал так нарвал. Такого добра на любой скотобойне мешок наберешь, и в море выходить не потребуется.
? Даже не знаю. Отчего-то общение с некоторыми людьми, вызывает нездоровую тягу поиграть с железом.
? И что остановило саина?
? Понимание тщетности изменить человеческую породу. Плюс не предусмотрел предварительно зайти к вам, весомей аргументировать свою точку зрения, ? Колин шутливо указал на заполненные ратной сталью стеллажи.
? Буздуган самое то! ? деловито посоветовал мальчишка, не отступавший от Колина ни на шаг. - Такой чижолый!
? Вполне пригоден, выколачивать ушные пробки, ? одобрил совет мальца унгриец.
Посмеялись и, отец махнул сыну более не вмешиваться.
- Буздуган штука хорошая, но имеется у меня любопытнейший клинок. Иноземный. Даже названия не скажу…
На удивление оружейника унгриец к заманчивому предложению глух.
Погруженный в собственные мысли, Колин перемещался от прилавка к прилавку, перебирая мечи, шестоперы, топорки, кинжалы, ножи. Попробовал эспантон, совну, цеп. Не то. Не ложилось в руку, не радовало глаз, не грело душу.
? Я тут прослышал о состязаниях в Краке? - вспомнил Колин. ? Победителю хорошие деньги обещают.
Едва уловимая пауза сигнализировала о нежелании вести разговор, на поднятую унгрийцем тему.
? Огорчу, но к инфанту вас не пустят. Только своих, ? говорил, но не сочувствовал Кроус. ? А деньги…. Деньги может и хорошие, только серьезному человеку от тех денег одно умаление чести и пятно на доброе имя.
? От чего так?
? Слухов о баловстве полно, но не одного доброго, ? немногословен оружейник.
?Замкнутый круг, честное слово,? ? недоумевал Колин необъяснимым затруднениям, добыть нужные ему сведения.
? Саин, а правда есть такое оружие, называется мечелом? - не вытерпел, подлез с расспросами юный оружейник, не послушав отца.
? Имеется, ? переключился унгриец на подрастающем поколении, ? Дентайр. Трудно подобное безобразие назвать оружием. Сломать им ничего не сломаешь. Хороший меч точно. А угодить в захват? Это каким пахоруким надо быть?
? Но для чего-то его придумали? Не просто так.
? Пугать неумех, и производить впечатление на девиц и приятелей.
Мальчишка откровенно огорчился. Не таким виделся ему легендарный кинжал, о котором он три дня спорил с приятелем, а под конец разодрался.
Колин поднял со столешницы хищный в своем изяществе тоджский лук. Попробовал гибкость, поковырял накладки пластин.
? Хвали, будущий мэтр стали и дыма.
Великая немота, шмыганье носом и топтание с ноги на ногу. Обычное в таких случаях Ээээ! Уууу! - отсутствовали.
? По-тоджски ча, ? объяснял Колин невежде. ? Изготавливают из корней елей, упавших в паводок. Сырую древесину сушат над огнем, гнут и зарывают. Но лучше сразу найти сухой кусок, примерно с тебя ростом. Составной лук делают из березы. Этот составной. Снаружи… Видишь? Обклеен сухожилиями, а с внутренней стороны костяными накладками. От влаги сбережен шкурой тайменя.
? А кто это?
? Рыба. Но по настоящему хороший лук изготавливают из рогов козерогов с круч Ала-Утаг.
Вернув оружие на место, Колин продолжил обход, пока не забрался в дальний угол. В наваленном барахле на глаза попался дровокол. Обыкновенный колун, разбивать сырые березовые чурки или витой комлевый спил. На крепкой длинной ручке, с тупым лезвием, с широким обухом. Весом в пуд не меньше. Кроусу оставалось только гадать, зачем он унгрийцу понадобился. Тому и самому конфузно. Он даже потрогал себя за лоб, не горячка ли часом началась?
?Ну и идейки у тебя, барон!? ? восхитился Колин собственной придумкой.
Оружия унгриец так и не купил, чем несказанно разочаровал хозяина, привыкшего подсовывать клиенту всякие необыкновенные дорогостоящие штучки.
Покинув Стальной Лоб, Колин заглянул к Алхиду Береру, пообщаться и изучить подготовленные документы. Поощрил серебром самоотверженный труд легиста и рвение его подчиненных. Короткий остаток дня, до самой темноты, болтался по городу, в праздной бездеятельности, каковой и сам оправдательных объяснений не находил. Ленился, словом. Поразительно, но столкнувшись с ватагой бандюков, дороги им не заступил. Те и не подумали с ним заедаться. Городские легенды, коих в последнее время слушать, не переслушать, предупреждали, нет никого опаснее одинокого человека со шнепфером. ,,Блядешку? ночные кумовья признали.
До Хирлофа Колин добрался, когда все давно спали. Тихонько прокрался в спальню и, скинув надоевшие сапоги, прошлепал за стол. Посидел, поглазел, прислушиваясь к скупым звукам ночи. За окном тихо, в доме тихо, и лишь недовольно трещит свечной огарок. Колин с неохотой подтянул поближе бумагу. Не торопясь выбрал перо. Выбирал тщательно, словно выбор мог исподволь повлиять на содержание им написанного. Глубоко, до донышка, помакнул перо в чернила. Почистил о край чернильницы, снов помакнул….
Ни штриха, ни линии, ни рисунка, ни буквы заполнить белизну, упорядочить колдовской вязью строк собственные лихие мыслей. Старательно прописать последовательность грядущего, поименовать сподвижников и врагов. Блеснуть мастерством предвиденья и безжалостной прозорливостью. После чего провести жирную черту, подперев её: ,,И поможет нам Бог!? Ничего подобного. Лист целомудренно бел. Даже на кляксы поскупился.
Зачем доверять бумаге змеиное кубло собственных планов? Обманываться назначая сроки и последовательности, не имея о них верного представления. Все вывернется, переменится в любой момент. И о каком списке друзей и врагов вести речь? Нет у него ни тех, ни других. Не может быть. И не зачем придумывать. Черно-белый ряд клавиш предназначен для звукоизвлечения. Требуется стараться не сфальшивить, играя мелодию, а черная клавиша или белая даст нужную ноту, все равно. И без жирной черты спокойно можно обойтись. И Бога лучше не вмешивать. Сам влезет.
Так для чего ему бумага? Для просветления ума и понимания великого множества частностей и мизерного количества общностей, но никак не изводить ненужным враньем. Себе и другим. Вранья и без того предостаточно. На листах и вне их.
Но все же применение бумаге нашлось. Колин свернул её в трубочку и зажег от свечи. Ненадолго в комнате больше света, больше теней, больше углов и предметов. Припалив пальцы, бросил догорающие остатки в тарелку. Промахнулся или выдуло сквозняком, но лист догорал, черня и обугливая светлое дерево липовой столешницы. И еще долго по серому пеплу, перемигиваясь, бегали легкие огоньки.