Я ещё раз обшарила взглядом пол, в надежде найти что-нибудь, способное перерезать верёвки. У окна валялся осколок битого стекла, но до него было не дотянуться.
-Напрасно стараешься, - лишил меня надежды Альберт. – В поле зрения нет ничего, способного помочь нам освободиться.
Я уже готова была поддаться отчаянию, как вдруг вспомнила, что во внутреннем кармане куртки у меня лежит маленькое зеркальце. Вот только как до него добраться? Руки-то связаны.
-Альберт! – внезапно меня осенило. – Вы сможете дотянуться до меня свободной рукой?
-Что это вы к преподавателю без отчества обращаетесь? – иронично поинтересовался тот, но тут же стал серьёзным. – Могу попробовать.
-Во внутреннем кармане моей куртки лежит компактное зеркало. Получится достать?
Вместо ответа Альберт постарался придвинуться как можно ближе и протянул ко мне руку. Насколько могла, я сползла на пол. Плечи ужасно ныли, казалось ещё чуть-чуть и несчастные суставы вывернутся. Кончики его пальцев заскользили по гладкой поверхности ткани, но никак не могли достать до язычка замка. Поняв, что расстегнуть куртку не удастся, Альберт попытался просунуть руку снизу.
Я до боли закусила губу. Пусть в такой ситуации это было глупо, но я чувствовала неловкость из-за действий Альберта. Из-за того, что я ёрзала на полу, пытаясь передвинуться как можно ближе, свитер задрался вверх. На мгновение я почувствовала тёплую ладонь на обнажённой коже живота. Прикосновение было мимолётным и случайным, но оно всё-таки вогнало меня в краску.
Через несколько секунд Альберту удалось нашарить внутренний карман и извлечь из него зеркальце. Я со стоном вернулась в прежнее положение, по-прежнему ощущая невыносимую ломоту в плечах.
Альберт с силой ударил зеркало о пол, и несколько крупных осколков вывалились из пластмассового обрамления.
-Постарайтесь развернуться вокруг трубы, чтобы руки оказались на этой стороне, - сказал он, придвигая ко мне осколок.
Я послушно принялась исполнять его совет и тут же поняла, насколько тяжело это сделать. Кристиан привязал меня очень крепко, любое движение руками причиняло неимоверную боль запястьям. Верёвки врезались в нежную кожу, но я была не намерена отступать. Стиснув зубы, я упорно продолжала передвигаться. Чтобы преодолеть первые сто восемьдесят градусов, мне потребовалось минут десять, после чего я остановилась, чтобы отдышаться. В это время Альберт всячески старался подбодрить меня, впервые заговорив нормальным человеческим языком, без иронии и скептицизма.
Следующие передвижения дались не так легко. Боль от верёвок стала такой сильной, что велико было желание плюнуть на всё и сдаться. Но тогда я вспоминала об Олеге, о Ховарде, даже о Гоге, которым будет плохо, если я не вернусь. Эти мысли помогли не впасть в отчаяние и довести дело до конца.
Глава 20.Эпилог
Глава 20
Через полчаса мои старания увенчались успехом. Я сидела спиной к Альберту, а онемевшие пальцы сжимали острый осколок. Как только я взяла в руки битое зеркало, так сразу поняла, что это далеко не конец. Мысленно я порадовалась, что с детства мои кисти рук отличались поразительной гибкостью. Я без труда могла «посадить» средний и безымянный палец на шпагат. И сейчас эти умения были как нельзя кстати. Требовалось изрядно изловчиться, чтобы, выгнув кисти, дотянуться осколком до стянутых верёвкой запястий.
-Романова, помните вечер Хэллоуина, когда я пригласил вас на танец? – старался отвлечь меня от боли Альберт. – Знаете, вы были чертовски хороши в том красном платье. Я даже на миг забыл, что передо мной студентка.
-Тогда вы флиртовали тоже из-за внушения Кристиана? – спросила я, едва удерживая стекло в кровоточащих пальцах.
-Нет. Тогда я флиртовал, потому имел дело с весьма симпатичной особой, которая не приминула с пренебрежением указать на мой возраст.
Я сдавленно фыркнула, вспомнив, как заявила преподавателю, что он слишком стар для подобных вечеринок.
-Знаете, я был так расстроен, что даже чуть не признал вашу правоту, - в его голосе слышались весёлые нотки. – Но! Когда вдруг оказалось, что моему студенту Кравцову далеко за семьдесят, я перестал чувствовать себя пенсионером.
Невзирая на обжигающую боль, я рассмеялась.
-А когда вы соизволили сообщить, что ненавидите информатику так же, как и меня, я вообще пришёл в ужас! – с деланным возмущением произнёс Альберт, но по его голосу я понимала, что он смеётся.
Его реплики действительно помогали мне не завыть от острой боли. Я продолжала перерезать верёвки понимая, что если сделаю перерыв хоть на секунду, не смогу снова заставить себя взять стекло в кровоточащие руки. Кажется, из губы, которую я прикусила зубами, тоже пошла кровь. Во рту появился отвратительный привкус металла.