-Почему так долго? Где ты был? – первой заговорила я.
-Нужно было кое-что уладить, - неопределённо ответил он и тут же заметил, - ты сегодня очень красивая.
-Спасибо, - от его слов по моему телу разлилось приятное тепло.
Сам Ховард был одет в непритязательный белый костюм. Любой другой потерялся бы среди такой простой одежды, но только не Ховард. Его белизна не была безликой, она ярко выделялась среди сумрака, повисшего в зале. Он был похож на пятно света среди тёмного царства.
-Может, пойдём отсюда? – шепнул мне Ховард, когда танец закончился.
Я согласилась, и мы стали пробираться к выходу.
-Что, уже уходишь? – по пути мы столкнулись с Ильёй, парень смотрел на меня расстроенно.
-Извини, - я виновато пожала плечами.
Ховард был для меня важнее всего прочего. Если выбирать между предметом обожания и другом – девушки всегда предпочтут первого, так было, есть и будет всегда.
Мы вышли в ночь, сгущающуюся на улице. Воздух пропитался сонливостью и запахом мокрых звёзд, повисших в дымке неба. А ещё он пах солью, которая глубоко въелась в саму суть этого города.
Рассекая тёмные сгустки ночи, «бмв» мчал нас на набережную. За окном всё сливалось от высокой скорости в одну сплошную картину, словно написанную нарочито небрежным художником. Ховард открыл окно, и в салон просочился свежий влажный воздух. У этой ночи был особый запах, такой бывает на границе грозящих перемен. Мы ехали в полном молчании, лишь изредка косясь друг на друга и слегка улыбаясь.
-Как здесь красиво, - прошептала я, вдыхая полной грудью.
Мы стояли на пешеходном мосту, смотря в бескрайнюю даль горизонта. Вокруг не было ни души – только плеск воды, редкие огни фонарей и ночное небо.
-Ночью всегда всё чувствуешь по-другому, - заметил Ховард, - именно в это время человеческие мысли становятся истинными, настоящими, а чувства более яркими. Люблю ночь за то, что свет в ней виден гораздо лучше, чем днём.
Я перевела взгляд на белоснежные волосы Ховарда, резко контрастирующие с фоном тёмного неба и признала его правоту. Сейчас, стоя рядом со мной, он снова будто бы светился, мягкий ореол словно просачивался сквозь его матовую кожу.
-Когда ты говоришь о каких-то философских вещах, то всегда светишься, - тихо проговорила я.
-Это просто игра освещения, - последовал незамедлительный ответ.
-Я рада, что ты увёз меня с вечеринки, - я на секунду замолчала. - Ты был прав, этот праздник не самый приятный.
-Но ведь он не помешает нам приятно провести этот вечер? – Ховард тепло улыбнулся и заглянул мне в глаза.
В этот момент мне вспомнилось, как часто в книгах глаза любимых сравнивают со звёздами. Теперь я понимаю, почему. Казалось, в его глазах застыли тысячи звёздных осколков, искрящихся и переливающихся под серебристым лунным светом.
Ховард взял меня за руки и притянул к себе. Я почувствовала на своих губах его обжигающее дыхание. То, насколько близко оказались наши лица, завораживало. Знакомый вихрь чувств пробежал мощной волной, заполнившей каждую клеточку тела. Мощные удары моего участившегося пульса, должно быть, слышались на всю округу. Я провела ладонью по щеке Ховарда, почувствовав как нереально шелковиста его кожа. Он взял мою кисть в свою ладонь, и пальцы обожгло горячее дыхание.
-Что это? – Ховард резко отстранился и впился взглядом в мою руку.
Я в недоумении перевела взгляд на своё запястье, и в этот момент моё сердце упало. Собираясь на вечеринку, я забыла надеть браслет. Ничем не прикрытое уродливое родимое пятно отчётливо виднелось на моей коже.
-Что это? – повторил свой вопрос Ховард, продолжая буравить взглядом мою руку.
-Мерзко выглядит, правда? – я поёжилась.
Я всегда знала, что эта родинка не может никому понравиться, но реакция Ховарда всё равно стала для меня болезненной.
-У тебя это с рождения?
-Да, - я неуверенно кивнула.
Ховард резко отпустил мою руку и отошёл на шаг.
-Это не можешь быть ты! – порывисто воскликнул он, облокотившись на перилла моста и обхватив голову руками.
-О чём ты? – я пребывала в недоумении и боролась с неожиданно подступившими к глазам слезами.
-Ну почему именно ты? – словно не слыша меня, проговорил Ховард. – Почему?
Впервые я видела его таким растерянным. Я стояла молча, ожидая от Ларсена каких-то действий. Меня выбило из колеи его странное поведение, и я не понимала, что происходит. Я никогда не страдала излишней эмоциональностью, в последний раз я плакала, когда мне было лет десять, но сейчас я готова была разрыдаться.