На улице смеркалось. Не смотря на то, что было всего пять часов, вечерние сумерки уже окутали сырой город. Ноябрь всегда ворует драгоценные минуты света, спеша обратить их в холодную ночь. Было непривычно находиться среди такой осени, ведь в Архангельске в это время года обычно уже лежал снег. Суровый приморский город, припорошенный первой белизной, всегда казался мне уютным и нереальным, словно сошедшим со страниц старых сказок. Увы, в этом году снег не спешил укрывать сырую землю. Наверное, он был слишком чист для нашего мира, погрязшего в своих никчёмных пороках.
Тонкой полоской на горизонте виднелся багряный закат, своей красочностью яростно выбивающийся из вечерней серости. Его кровавые отблески обрывочными пятнами ложились на крыши бетонных домов, на убегающие вдаль змейки улиц, на заляпанные ноябрьской грязью фасады машин, лениво плетущихся по городу. Говорят, такой закат бывает накануне важных событий, он является знаком, зачастую не предвещающим ничего хорошего. Я прислонилась виском к прохладному стеклу и не заметила, как стала засыпать, отпуская накопившееся за день напряжение.
Неожиданно машину сильно качнуло, и я встрепенулась, инстинктивно посмотрев на Ховарда. Во всей фигуре норвежца проступало напряжение и тщательно скрываемое волнение.
-В чём дело? – спросила, уже предчувствуя что-то нехорошее.
-Посмотри на горизонт.
Я послушно перевела взгляд на небо и тут же увидела на фоне почти угасшей красной полосы грузный тёмный силуэт, окружённый облаком сгустившегося тумана.
-Он не станет нападать, - убеждённо произнёс Ховард, сворачивая в переулок. – Думаю, всё, чего он сейчас хочет – это узнать место, где мы тебя прячем. Твоя охрана отвлечёт Альберта и собьёт со следа. Мы немного переждём и вернёмся в отель.
На этот раз я промолчала и не стала спорить, признавая действия полуангелов разумными. Я наблюдала за кружившим в небе Альбертом и даже не заметила, как Ховард, ведя машину по закоулкам, выехал на окраину города и сейчас, разогнавшись до неимоверно высокой скорости, «бмв» нёсся в сторону леса. Едущий позади джип слегка отстал и свернул в другую сторону.
Я так и не поняла, как Ховарду удался этот трюк, но Альберт на него попался. Силуэт, маячивший в небе, двинулся в ту сторону, в которую поехал джип. Возможно, нам на руку сыграли наступившие сумерки, а возможно полуангелам удалось хитростью провести Альберта. В любом случае, нам очень повезло, и я мысленно благодарила за это высшие силы. Только представив, что я снова столкнусь лицом к лицу с золотой маской, с существом, пытающимся меня убить, меня начинала охватывать морозная дрожь. Страх был инстинктивным, исходящим из самых потаённых глубин души, и если бы я дала ему волю – он бы до краёв заполнил сознание.
Совсем не во время в мыслях отчётливо всплыли тёмно-карие, почти чёрные глаза, в которых проскакивали алые искорки, словно сошедшее с обложки лицо, идеально уложенные волосы и дорогая одежда на безупречной фигуре. При взгляде на эту холёную красоту даже не верилось, что её обладатель был убийцей. До чего же обманчива внешность! До сих пор я не понимала лишь одного: зачем Альберт приставал ко мне во время сдачи зачёта? В то время он ещё не знал о том, что именно я носительница отметки, поэтому его поведение было более чем странным. Особенно учитывая его последующие извинения.
Пока я прокручивала в голове все события, связанные с Альбертом, Ховард тем временем въехал в лес и сейчас вёл машину по ухабистой дороге, которая петляла между скрюченными, потемневшими от постоянной сырости, деревьями. Не нужно было даже открывать окно, чтобы почувствовать кружащий голову аромат влажной хвои. Он был неотъемлемой частью северного леса и ощущался в каждом миллиграмме воздуха, заполнившего салон машины. Он, подобно мифологическому Морфею, заставлял расслабляться и балансировать на гране сна, способный очистить своей лесной свежестью даже самую осквернённую душу.
Проехав пару километров вглубь леса, Ховард внезапно остановился и заглушил мотор.
-Выходи, - скомандовал он, отстегнув мой ремень безопасности.
-Ты уверен? – я недоверчиво покосилась на сгустившийся полумрак и проступившие вокруг силуэты деревьев.
Во взгляде и движениях Ховарда читалась такая непоколебимость, что я в который раз за день его послушалась. Выйдя из машины, тут же ощутила под подошвами сапог рыхлую, укрытую прелыми листьями, землю. Ноздри защекотал знакомый, ставший ещё более явным, лесной запах, а под куртку забился пронизывающий насквозь ноябрьский холод.
Взяв меня за руку, Ховард пошёл вперёд, и уже через пару минут мы оказались на небольшой опушке, посреди которой стояла слегка перекосившаяся хижинка. Дверь была не заперта и, поскрипывая, раскачивалась под порывами ветра.