-Почему в жизни всё так сложно? – задал риторический вопрос Ховард, опаляя меня своим дыханием.
Я обернулась и оказалась под пронзительным взглядом прозрачно-голубых, успевших стать такими родными, глаз.
-Почему я не могу полюбить Хану, так как тебя? – с болью в голосе выдохнул он мне в губы. – Почему именно ты притягиваешь меня с самой первой минуты нашего знакомства, и, как бы не старался, я не могу противиться этому…
-Мне тоже интересно, почему именно я? – спросила, едва дыша.
-Просто ты такая… настоящая. Быть рядом с тобой – всё равно, что залпом глотать свежий воздух. Иногда мне кажется, что это какое-то безумие…
Больше я не могла его слушать. Меня сводило с ума его дыхание, обжигающее моё лицо, бездонный колодец глаз, в котором плясали отблески горящего в камине пламени. Не в силах сопротивляться притяжению, я преодолела те несколько миллиметров, разделяющих наши губы. Поцелуй был долгий, упоительный, заставляющий сердце сладостно сжиматься. Весь мир, оставшийся за стенами этой маленькой хижины, стал незначительным и очень далёким. Всё моё существо сосредоточилось на человеке, заключившем меня в объятия.
«У него есть невеста» - мелькнуло где-то в закоулках сознания, но я тут же отмела эту мысль.
Я была слишком слабой для того, чтобы не поддаться своим чувствам. В тот момент я была эгоисткой. Мне хотелось продлить это мгновение, быть рядом с Ховардом, узнать его по-настоящему. Пальцы путались в растрёпанных волосах, впивались в плечи, разум совершенно отрёкся от реальности, отдав правление необузданным чувствам. Я превратилась в живой комок энергии, в пластилин, из которого сейчас можно было лепить что угодно.
Внезапно всё закончилось. Ховард резко оторвался от моих губ, но его руки по-прежнему держали меня в кольце крепких объятий.
-Нет, Мари, это не правильно, - глухим голосом проговорил он. – Я не могу так поступать.
-Почему? – выдохнула я, всё ещё пребывая в тягучем омуте нахлынувших эмоций. – Из-за Ханы? Или потому что я человек?
-Не только поэтому, - ответил Ховард и, всё же не удержавшись, провёл большим пальцем по моим припухшим губам. – Будет лучше, если пока всё останется по-прежнему.
-То есть, ты снова оградишься от меня своим непроницаемым холодным панцирем? – в моей душе внезапно всколыхнулась обида.
-Даже если бы хотел, я бы уже не смог этого сделать, - он снова обнял меня, но на этот раз нежно и заботливо, так, словно хотел защитить. Он положил мою голову себе на плечо и провёл рукой по волосам. – Спи, Мари. Мы пробудем здесь ещё несколько часов.
От его бархатного голоса и убаюкивающих объятий я действительно почувствовала блаженную усталость. Совершенно неожиданно возбуждение сменилось слабостью, и мои веки закрылись, отворяя дверь в мир сновидений.
На сине-фиолетовой глади озера лежали сотни белых лепестков. Всё вокруг застыло, словно находясь в невесомости. Ни дуновения ветра, ни намёка на звуки. Только глухая тишина, заполнившая пространство от бесконечного озера до чёрного купола неба. Я сидела на берегу, зарыв пальцы босых ступней в рыхлый песок, и смотрела на непоколебимую водную гладь. В душе застыло предчувствие тревоги, маленькими крапинками отражающееся в зелёных глазах. Даже белизна лепестков не внушала доверия. Она казалась лишь оболочкой, за обманчивой невинностью которой скрывается тёмная суть. Я знала, что обманчивая тишина лишь затишье перед грядущей бурей.
Словно в подтверждение этому внезапно подул ветер. Он заставил покачнуться рассыпанные по воде лепестки, а зеркальную поверхность озера пойти рябью. Я посмотрела на горизонт и увидела, что там, где ещё мгновение назад была чёрная пустота, сейчас виднелись проблески алого света. Они стремительно разрастались, тесня черноту и разрисовывая купол неба в тысячи оттенков красного.
Ощущение тревоги перерастало в необузданных страх. Я захотела подняться с места и бежать, но не смогла. Ноги будто вросли в песок, а на тело навалилась свинцовая тяжесть, мощными тисками приковывающая меня к земле. В горле пересохло, а ночной воздух стал казаться раскалённой лавой. Хотя, с чего я взяла, что это ночь? В мире, где я оказалась, не было времени, а если и было, то оно не поддавалось заключению в какие-то расчётные рамки.
Новый порыв ветра подхватил лепестки акации и закружил их в воздухе, превращая в мощный алый вихрь. От него исходил дурманящий горьковатый запах, от которого начинали слезиться глаза. Я не могла подняться, чтобы убежать, не могла закричать. Лишь хватала ртом воздух, словно беспомощная, выброшенная на берег рыба, неотрывно смотря на приближающуюся бурю…