Гелла просидела у костра до рассвета, когда уже прогорели бревна, и осталось только рдевшее углями пепелище, когда были спеты все песни и рассказаны истории о Бегущем Орле. А когда разошлось племя, к костру неслышно подошел Рейн и сел, скрестив ноги, рядом с Геллой.
- Зачем он умер? – тихо спросил он. – Он же был нам дорог. И им всем – тоже.
Гелла глубоко вздохнула и погладила его по руке.
- Не все происходит, как нам хочется, малыш. Бегущий Орел прожил долгую и славную жизнь и ушел в мир духов ловить бобров и встречать рассветы.
- Мог бы и с нами их дальше встречать, – Рейн нахмурился, собирая волосы в хвост. – Плохо, что ли, было?
- Устал он, – Гелла прикрыла глаза. – Иногда старые люди устают жить…
Рейн дернул головой, уворачиваясь от ее руки, и повернулся.
- Но ты же не устанешь, ба? Ты же не старая вовсе?
В его голосе проскочило что-то такое, что Гелла даже улыбнулась, грустно, но светло.
- Ну, что ты, золотой мой, как я могу устать с тобой рядом? Ты же свет мой и моя жизнь.
- Идем домой, – Рейн поднялся и потянул ее за руку. – Завтракать уже надо, а ты еще не спала вовсе.
Гелла поднялась, охая и хватаясь за поясницу, и улыбнулась ему.
- Так и ты не спал тоже, – она вздохнула. – Впрочем, как и всегда по ночам в последнее время. Почему ты убегаешь ночью?
Рейн фыркнул и ничего ей не сказал в ответ. Ему не хотелось, чтобы ба знала о том, зачем он уходит и куда.
Решив для себя еще в детстве, когда совсем недолго жил с ней в подвале, что больше они никогда не будут нуждаться ни в чем, как только он станет сильным, Рейн начал воплощать это в жизнь, как умел.
Бегущий Орел научил его водить старенький пикап, которым владел и на котором ездил в город за продуктами, показал, как ремонтировать машину и менять прохудившуюся резину.
Освоив это ремесло, Рейн долго учился сам открывать замок машины без ключей, чтобы не зависеть от старика и не просить каждый раз завести ему пикап.
Он хотел, чтобы у ба были нарядные платья, как у соседок, что редко навещали их, и красивые серьги.
И себе он решил доставать все сам, чтобы это не ложилось на плечи шамана и ба.
– Ба, держи, – Рейн садится рядом с Геллой и кладет ей на колени пеструю шаль с кисточками. – Теплая.
Ба минуту гладит ткань, расправляя складочки, а потом поднимает на него взгляд, светящийся восторгом.
- Спасибо, родной мой, но откуда?
Рейн дергает плечом и молча накидывает шаль ей на плечи.
- Достал в городе.
Ба молчит, но ее взгляд становится грустным.
Она снимает шаль и откладывает ее в сторону.
- Малыш, воровать плохо. Это чужое…
Рейн резко выпрямляется и смотрит на нее сверху вниз.
- Ба, плохо это когда тебя бросили или выгнали из дома, когда ты на помойке еду себе ищешь. Вот это плохо, а они сидят в теплых домах и жрут хлеб с маслом, когда другие блюют от голода…
- Рейн! – Гелла вздрагивает и вскидывает на него взгляд. – Нельзя так о людях. Они ничего плохого тебе не сделали.
- Хорошего – тоже. И это спорный вопрос.
Гелла долго смотрит на него, вдруг остро понимая, насколько ее малыш вырос.
Она уже не вольна сказать ему «я запрещаю».
Она может только попробовать дать совет.
Только, судя по глазам, Рейн не хочет ее слушать.
Он хочет, чтобы она была в тепле и заботе, сытая, довольная.
И он не может понять, почему его ба плачет, комкая в пальцах теплую шаль, что он снова набросил ей на плечи.
====== Наверное, глупо искать спасенье в мутной воде... ======
/три года спустя/
«Дождь это вечность и время, мудрость Богов, летящая с неба. Что бы я ни искал, каких бы ответов ни жаждал – я всегда находил необходимое в дожде».
Лео проводил взглядом отскочившие от ладони брызги и прижмурил глаза.
Сегодня дождь не мог его успокоить, а тревожил все больше и больше, вынуждая ошибаться в родных движениях ката Дракона.
Словно пророчил беду.
Лео ушел из дома, неслышно закрыв за собой дверь, и поднялся в город, чтобы шум дождя в водосточных трубах выбил из головы крики и ругань.
«Третий вечер уже не утихают эти скандалы, – руки сами сплели узор, разбив несколько капель ребром ладони. – Сколько можно? Эйприл не видит, куда это может завести?»
Сев на колени, Лео подставил дождю лицо.
- Мама, я люблю его! – Эдит выбегает из гостиной, оттолкнув мать, и громко хлопает дверью в свою комнату. – Ты ничего не изменишь!
– Ты даже не дослушала меня! – Эйприл бросается следом и начинает дергать дверную ручку. – Открой немедленно! Слышишь?
Лео пристально наблюдает за происходящим, сидя на диване и скрестив на груди руки, а потом переводит взгляд на Донни, который хмуро смотрит в планшет.
- Дон?
- Я уже сказал свое мнение, если ты об этом, – тот дергает плечом. – Мне тоже этот тип не нравится, но Эдит не желает никого слушать. Хочешь, поговори с ней сам.
- Ты наводил о нем справки? – Лео отрицательно качает головой.
- Ничего, – Донни поднимает усталый взгляд и трет переносицу. – Ни в полиции, ни где-то еще никаких на него данных нет. Идеально приличный молодой человек. Но меня смущает разница в возрасте…
- Ша, братан! – В гостиную с грохотом вваливается Раф, чей хрипловатый голос перекрывает даже крики Эйприл. – Ты не там наводил справки – я пошарился по злачным местам.
Лео хмурится и отпихивает руку Рафа, уже ласково упавшую ему на загривок.
- Вали в душ, детектив доморощенный, от тебя помойкой за версту разит.
Не сдержав кривоватой усмешки, Раф плюхается рядом с ним на диван и притягивает к себе, насмешливо протираясь виском по шее и плечу, словно размазывая свой запах по Лео.
Тот морщится и обреченно терпит короткий поцелуй в шею.
- Что ты узнал? – Донни откладывает планшет и с улыбкой смотрит на братьев.
Прошло много лет с того дня, как он впервые увидел любовь в Рафовых глазах и смог распознать ее. Многое изменилось – у него появилась девушка, ставшая его женой, дети, состарился и поседел отец, у Лео появилась и исчезла невеста, Майки трижды влюбился в телезвезд «навсегда». И только вот это неповторимое тепло в хромдиопсидной радужке не изменилось ничуть – словно времени для него не существовало.
- Ваш Мистер Культовая Любовь Для Школьниц В Коротких Юбках приторговывает наркотой понемногу, держит дерьмовое казино за городом около резервации, не брезгует обобрать старушку на ее пенсию и ворует карликовых собачек. Все это, конечно же, чужими руками, как сам понимаешь.
«Если бы это был мой ребенок, я бы попробовал объяснить. Я бы смог, наверное, не дать ему попасть под дурное влияние…»
- Лео!
Сзади его сграбастали жесткие руки и вжали карапаксом в чужую грудь.
- Бля, это же пиздец форменный просто уже!
Лео открыл глаза и погладил руку в шрамах, перехватившую его поперек корпуса.
- Не ругайся, бро, уши вянут.
Раф ткнулся лбом ему в загривок и шумно выдохнул.
- Прости, другие слова закончились. Эта дура убежала из дома.
Эдит бежала по улице, расталкивая прохожих и стремясь добраться до центра города как можно скорее.
Главное – добежать туда, где освещены все крыши яркими рекламными щитами, туда, где нет тени, которая может скрыть горбатый мощный силуэт.
Главное убежать в людные места, где ее не отыщут ни брат, ни отец, ни дядюшки, туда, где ее ждут.
Мама сердита на нее – она не станет искать, а значит, не позвонит и дяде Кейси.
- Привет, моя куколка!
Эдит ахнула и споткнулась об подставленную трость.
Она даже не успела испугаться, как ее подхватили крепкие руки и прижали к лацкану дорогого пиджака, пропахшего одеколоном.
- Трэвис!
Эдит обхватила его шею руками и горячо поцеловала в губы, прижимаясь всем телом.