Эдит отшатнулась от окошка, когда в него чуть не прилетел кулак водителя, и прикусила губу.
Парень явно был молод, но при этом невозможно груб и не воспитан.
В первую секунду ей очень захотелось высказать ему все, что она думала, особенно о его словах, но потом вдруг стало страшно.
Судя по тому, как машину подбрасывало на колдобинах, ехали они явно за городом.
А вдруг ее и в самом деле украли и продадут в какой-нибудь притон? Или вообще увезут так далеко, что мама и папа не найдут ее?
Мигом вспомнились сводки полиции о пропавших девушках в городе.
Все они были симпатичными и молодыми, и все бесследно исчезли.
Их не нашли.
Вдруг и ее не найдут?
- Слушай, – Эдит рискнула подобраться поближе к окошку снова. – А сколько тебе заплатили, чтобы ты меня украл? Давай я позвоню папе, и он даст тебе в два раза больше денег, чтобы ты отвез меня домой.
Парень засмеялся снова и покачал головой.
- Ага, конечно, – пообещал он. – Сейчас вот только до казино доедем, и там уж звони папе-маме, кому захочешь. Не моя будет забота.
- Я не вру! – Эдит постаралась заставить голос не дрожать, хотя от упоминания загородного казино ей стало не по себе.
Об этом месте шептались подружки в школе, рассказывая, что там тусуются самые крутые парни в городе, что им раз плюнуть убить кого-то или влезть в драку с ножом. Что они все красивые, накачанные, с длинными волосами и серьгами в ушах, у каждого крутой байк или шикарная тачка.
Эдит иногда мечтала попасть туда и увидеть своими глазами это загадочное место, найти себе такого вот крутого парня с серебряной цепочкой на шее, который не побоится выхватить нож и броситься в драку.
Дома она много раз видела, как смертоносное оружие вспарывает воздух тренировочного зала, где дядя Раф и дядя Лео занимались своим ниндзю-цу, но это было совсем не то. Не по-настоящему.
И если дядя Раф еще казался ей очень крутым, потому что у него был навороченный скоростной байк, черная кожаная куртка, и он умел ругаться матом, то вот дядя Лео… ну что в нем крутого? Всегда такой спокойный и благодушный, теплый, улыбчивый, иногда грустный, да к тому же инвалид – он не производил на нее впечатления крутого, скорее плюшевого.
Папа тоже не был крутым – он был добрым и очень ласковым, а дядя Майки был просто веселым.
Но крутыми они не были.
А вот Трэвис был.
Эдит влюбилась в него сразу, как только увидела на вечеринке у подруги.
Он стоял у столика и небрежно пил шампанское, поигрывая красивым складным ножом. У него были длинные белые волосы и такие загадочные глаза, что невозможно было в них не утонуть.
И хотя он не носил кожаную куртку и серьги, он все равно сразу показался ей очень крутым.
Общался Трэвис небрежно и чуть свысока, явно показывая свое превосходство.
А уж девчонки вокруг него просто толпой бегали.
Конечно, Эдит было лестно, что он обратил внимания именно на нее…
- Откуда у тебя эта висюлька? – голос водителя вырвал ее из воспоминаний. – Где взяла?
- Дядя подарил, – отозвалась Эдит. – Нравится? Их всего таких две на свете, как он рассказывал. Хочешь, я тебе ее отдам, а ты меня домой отвезешь?
Машину снова тряхнуло, потому что парень вдруг выжал тормоз и резко обернулся.
- Откуда он это знает, твой дядя?
Он протянул руку и дернул шнурок так, что тот впился Эдит в шею.
- Откуда у вас эта вещь?
- Я не знаю, – Эдит напуганно вскрикнула. – Забери, если хочешь, только не трогай меня. Я тебе обещаю, если ты отвезешь меня домой, то тебе хорошо заплатят, и никто не станет тебя ругать.
- Мне уже заплатили, – парень вытащил нож и срезал штурвал с ее шеи. – За доставку одной дуры по месту назначения. Ты же не от безысходности туда едешь? Сытая, холеная курица, возмечтавшая о крутом мужике. Не первая и не последняя. Надеюсь, понимаешь, какая тебя ждет карьера. За целку только первый раз хорошо платят, а потом по тарифу.
Он отвернулся, сунув штурвал в карман, и завел машину.
Эдит сползла по стенке кузова, сжалась в комок и заплакала.
Ей стало так страшно, что больше всего захотелось оказаться дома с мамой и папой, рассказать Дэнни, каких ужасов она натерпелась, а лучше убежать к дедушке, уткнуться носом в его седую мягкую шерстку и ощутить, как он обнимает. В детстве его когтистые руки всегда забирали все ее страхи.
«Я больше никогда не буду убегать, честное слово! Мама, папа, спасите меня! Дядя Раф, пожалуйста! Дядя Лео, хотя бы ты…»
Доехав до казино, Рейн разозлился уже до красной пелены перед глазами, и сам не мог понять почему.
Всхлипы девчонки в кузове бесили и раздражали его, а отобранная подвеска словно жгла кожу, даже через ткань.
- Эта вещица была на тебе в тот день, когда я нашла тебя у приюта, – ба бережно разворачивает тряпочку и достает потертый шнурок с деревянным штурвалом. – Я сберегла ее, Рейн, думала, что однажды ты захочешь узнать хоть что-то о своем прошлом.
Рейн садится рядом с ней и берет подвеску, вертит в пальцах, а потом замечает в коробочке, откуда ба достала ее, склеенное скотчем фото.
Он молча берет его и долго рассматривает.
Странное существо с синими, как у него самого, глазами, зеленой кожей и наростами на груди и спине. Оно улыбается с фото, тепло и ласково.
Оно кажется Рейну родным.
- Откуда ты его взяла?
- Было в кошельке, который нам с тобой спас жизнь.
Рейн помнит, как разорвал это фото, потому что ему приснилась мама, а потом вот это существо, которое гладило по болевшей тогда спине.
Тогда было так больно, что хотелось, чтобы его не трогали и оставили в покое.
Больше сны его не беспокоили, словно оборвалась какая-то нить, а Бегущий Орел сказал, что он сам виноват в том, что прогнал духов – своих покровителей.
Рейн вешает штурвал на шею и возвращает фото в шкатулку.
Когда-нибудь, когда у него будет побольше времени, он поедет в город и поищет этих Иктоми, чтобы спросить, почему они его бросили. Чем он так плох, что не годится жить с родными, если уж они есть у него.
Хотя он мало похож на того, что на фото.
Может, они потому и выбросили его, что он урод и среди них тоже?
- Разгружайте быстрее, – он подогнал машину задним ходом к черному входу в казино и кивнул охране. – Я домой хочу.
- Какая цыпа! – раздались смешки сзади пикапа. – Ух, смазливая детка! Трэвис хорошо постарался! Иди сюда, крошка.
В кузове раздался истошный визг, и охранник, наконец-то, выпрыгнул наружу с брыкающейся девчонкой на плече.
- Неси в пятый номер, пусть там переоденут сразу, – распорядился мужчина лет сорока с красивой сединой на левом виске и холодными серыми глазами.
Проводив охранника взглядом, он коротко усмехнулся и подошел к кабине.
- Твоя зарплата, Дождь, – он сунул в окно деньги. – Не хочешь присоединиться к нам за пивом? Может, хоть в карты сыграешь? На раздевание, а?
- Съебись в туман, – Рейн взял деньги и пересчитал их. – Вам там че, раздевать, что ли, некого? Одна баба на другой и еще одной погоняет.
Мужчина засмеялся, придержав его за руку, когда Рейн уже втыкал передачу.
- Кому эти бабы интересны? Пьяным молокососам только, которым мама отсыпала бабла. А ты экзотика. Ты не такой, как все. Какого ты цвета на самом деле? Что под этим гримом?
- Не твоего ума дело, – Рейн вывернул запястье и выжал сцепление. – Не звоните больше с этими курами – ненавижу их возить.
- Совесть мучает, малыш? Это редкость, – мужчина отдернул руку, когда машина тронулась. – Ладно, проваливай пока что.
- Он тебе голову оторвет, Сэм, по глазам же видно, что кровь уже видел, – к нему подошел Трэвис, приглаживая волосы и довольно улыбаясь. – Забей ты на него – тут полно готовых раздвигать ноги. Чего тебе вштырилось?
- В этом все и дело, – Сэм хищно усмехнулся, провожая взглядом красные огоньки пикапа. – Они все готовы за деньги жопу лизать. Противно от склизких заискиваний и подхалимажа. Дождь не такой. В нем хребет есть.