- Не твое дело, – огрызнулся он.
- Ошибаешься, – Трэвис хохотнул и приложился к бутылке, которую держал в руке. – Мне же интересно, чем таким ты заинтересовал Сэма.
Рейн скривился, давая понять, что его это занимает в последнюю очередь. Он огляделся, пытаясь выяснить, где находится, и мысленно застонал.
Подвал. Окно под потолком, как когда-то в детстве в комнате приюта, у двери – два охранника.
«Догеройствовался, идиот. Отлично».
- Ты хоть понимаешь, как подставил меня, детка? – Трэвис наклонился к самому его лицу и зашипел, дернув за волосы. – Ты, бля, понимаешь, сколько нам отвалили за эту целку? Что я клиенту скажу?
Рейн зашипел, ощущая, что вот-вот хрустнут шейные позвонки, и ощерился. Терять уже явно было нечего. Жаль только телевизор ба не купил…
Раф лежал, медленно водя пальцами по забинтованному плечу Лео, и вслушивался в стук его сердца. Его отпускало понемногу все случившееся и накрывало тяжелой усталостью осознания того, что все закончилось хорошо.
Эдит дома. Ее не успели изнасиловать и убить. Пусть напугали очень сильно, – это только на пользу пойдет в таком возрасте.
Лео отделался сквозным ранением, и пуля не задела кости – заживет быстро. А Донни, конечно же, сможет что-то наколдовать и починить протез.
- Раф, – Лео перевернулся и ласково посмотрел ему в глаза, погладив теплой ладонью по щеке. – Я устал очень сегодня. Смертельно.
Его мягкие сухие губы осторожно коснулись Рафовых губ, выпивая легкий вздох.
- Я тоже, бро.
- Знаешь, как я устал сегодня? – Трэвис потянул Рейна за волосы еще сильнее, заставляя повернуть голову, и склонился к самому его лицу, обдав острым запахом алкоголя. – Просто смертельно. Сперва эта дура, потом ты с идиотскими выходками, потом Сэм с лишними вопросами и клиент со своим звонком о том, что выезжает.
Рейн брезгливо усмехнулся и промолчал.
- Он меня грохнет, когда узнает, что ее нет. Понимаешь ты это?! Понимаешь?!!
Он ударил Рейна головой об пол, так что у того поплыло сознание, и жадно приложился к виски.
- Но ты пожалеешь, сука. Клянусь, пожалеешь.
Снова дернув Рейна за волосы, Трэвис намотал их на кулак и заглянул в глубокую синеву его радужки.
Раф улыбнулся, всматриваясь в глубокую синеву радужки Лео, и медленно раскрыл его губы, пробежав кончиком языка по кромкам зубов.
Они оба устали сегодня.
Одинаково устали.
Прикрыв глаза, Раф вслушался в так любимый им стук двух сердец в унисон.
Все хорошо закончилось.
Рука сама собой осторожно очертила повязку и поползла дальше, чтобы снять и откинуть ненужный перекидной ремень.
Лео мягко укусил Рафа за нижнюю губу и улыбнулся в поцелуй.
Трэвис неожиданно раскрыл губы Рейна кончиком языка, пробежав по кромкам зубов и усмехнулся.
Рейн дернулся в сторону, сжав челюсти и, что есть силы, укусив Трэвиса за губу.
- Сука!
Тот ударил его кулаком в бок, заставив задохнуться, и дернул из бокового чехла длинный прямой нож.
- Все понимаешь дальше, да?
Острое родное лезвие проехалось по спине Рейна, вспарывая футболку и ремень джинс вместе с тканью.
- О! Это что еще за новомодная черепаха у тебя?!
Трэвис хохотнул, проехавшись ладонью по уцелевшим когда-то сегментам карапакса.
- Я рассчитывал раздеть тебя полностью.
- Я рассчитывал раздеть тебя полностью, – Раф прикусил кожу на шее Лео и потянул с него налокотник. – Надоели.
Лео улыбнулся, как-то по-особенному тепло, как умел только он и умел только в такие минуты, и пробежал пальцами по Рафовой груди, словно считая скобы в пластроне.
- Попробуй.
- Попробуй, мудак!
Рейн дернулся, понимая, что его практически парализовало от ужаса, выплывшего из далекого детства, когда хирурги Научного Центра содрали часть наростов с его спины.
Он до сих пор, оказывается, помнил холодный скальпель, поддевавший одну пластину за другой…
А думал, что загнал это в черное прошлое, где еще живы были мечты о родителях и о том, как однажды они спасут его из приюта и заберут в настоящий дом.
- Попробую, – нож сунулся под основание сегмента у шеи и дернул вверх. – Я много что попробую сегодня!
- Попробую, – Раф усмехнулся, перекатившись по кровати и придавив Лео собой. – Люблю тебя.
Он поцеловал брата в загривок, мягко сплетая его пальцы и свои, и закрыл глаза.
До сих пор каждая ночь, проведенная вместе, казалась ему чем-то новым и совершенно невероятным.
В них всегда сплеталось все – радость, нежность, боль, гнев, прощение и ласка.
Он ощутил легкую дрожь Лео и мягко рыкнул ему в ухо, отвечая дрожью всего своего существа.
Трэвис ощутил дрожь и понял, что почти сломал ненавистного индейского щенка. Урода, как оказалось! Заветную Сэмову экзотику.
- Клиенту шлюхи не досталось, так хоть я получу самую необычную в мире.
Он прижал дернувшегося Рейна за шею к полу, заставив почти задохнуться, и дернул ремень своих брюк, торопливо расстегивая.
Детского страха оказалось мало.
Мало холода лезвия, вспоровшего кожу под наростом.
Рейн догадался, что произойдет дальше, пытаясь вывернуться из-под придавившего его к полу Трэвиса.
Страх колотил в голову диким истошным криком, парализуя все тело.
А в мозгу почему-то крутились картинки из самого последнего его сна, когда мама протянула ему руки и обняла, а загадочный зеленый пришелец ласково погладил по спине, успокоив боль.
«Духи! Иктоми, если вы есть, пожалуйста…»
Что произошло и почему, Раф не смог понять.
И среагировать тоже не успел.
Только что ласково мурлыкавший от удовольствия Лео вдруг напрягся, как струна, и с коротким криком начал отталкивать его.
- Лео, что?..
Удар локтем в бок заставил Рафа на долю секунды задохнуться.
- Нет!
Лео вывернулся из-под него, уставившись совершенно безумными потусторонними глазами.
- Не смей ко мне прикасаться, мразь!
Родные, мягкие руки захватили голову Рафа в капкан, сдавив шею до спазма.
- Никогда.
Лео, не моргая, смотрел в пустоту, сильнее и сильнее сжимая захват.
Он не слышал хрип своего любимого брата, не видел его лица.
Он словно смотрел на мир чужими глазами и чувствовал чужую боль в теле, которое прижимала к полу ненавистная тяжесть. И она же вторгалась в него, заставляя кричать сквозь сжатые зубы и туманить взгляд постыдными слезами унижения.
Сквозь эту пелену Лео отчетливо видел двух людей у запертой двери, которые с кривыми усмешками делали ставки, достанется ли им хоть что-то или уже нет.
====== November Rain ======
- Ты прости меня, Дэнни, – Эдит устало потерлась щекой об плечо брата и закрыла глаза.
Ее отпустило потихонечку уже дома, хотя дядя Раф, толкнув ее в комнату, просто захлопнул дверь и не пожелал хоть как-то выслушать.
Потом зашел папа, минуту стоял и смотрел пристально, как у него одного получалось, чтобы до глубины души прошил стыд.
- Лео ранен, я попробую починить его протез, – негромко произнес он, сверля Эдит горьким, как уксус, взглядом. – Я рад, что ты дома. Надеюсь, больше такого не повторится.
- Ранен? – Эдит икнула, опуская голову и еще крепче прижимая к себе большого плюшевого утенка. – Но пуля попала в протез, я слышала. Я так рада была, что ему не больно…
- Ему больно, – папа дернул уголком губ и отвернулся. – Ты понятия не имеешь, что для него значит возможность ходить.
Он вышел и закрыл дверь так тихо, словно и не было его вовсе.
И Эдит заплакала горько и безутешно, уткнувшись лицом в желтый утиный плюш.
Железный механизм был папе важнее, чем она. Он даже не спросил, как она вообще и что ей довелось пережить – просто вышел и все.
И никто больше не приходил, словно никому не было до нее дела, или вся семья враз решила обвинить ее в одном несчастном проступке.