Эдит охнула и прижалась к дверному косяку.
Мимо нее быстро и совершенно неслышно прошел папа, даже глаз не скосив, опустился около дивана и взял руку ее спасителя в свои.
Папино лицо стало мрачным, а глаза очень сосредоточенными.
- Майки, помоги мне, надо перенести его.
Дядя Майки шевельнулся, словно выходя их ступора, и поднял голову.
- А Раф сказал…
- Раф пускай спит, – папа дернул плечом. – Если Лео не выставит его вон из комнаты в таком состоянии. Давай, помоги мне.
Он поднял друга Дэнни с дивана и направился в свою лабораторию.
А Эдит так и осталась стоять на месте, глядя на диван, заляпанный красными пятнами.
«Опять кровь…»
Теплое-теплое ласково и мягко гладило висок, пробегало по затылку и шее, забираясь под карапакс и расповсюживая толпы мурашек.
«Поезда нет, Судьбы тоже, – Раф лениво перебрал мысли, как четки. – Откуда тогда столько хорошего сразу? Неужели мы дожили до Мировой справедливости, про которую любит повторять Рыжая?»
Последнее, что он помнил, прежде чем вырубиться, как положил Рейна на диван в гостиной.
Дальше…
Дальше не было ничего.
«Надо перевернуться – отлежал же уже руку…»
Раф дернулся и сморщился от жуткой тянущей боли, прошившей все его тело. У него сто лет так не болели мышцы – только в юности, когда Мастер оставлял его после тренировок дополнительно прыгать по залу…
- Помочь? – его мягко перевернули на спину и погладили по щеке и лбу.
- Лео?.. – хрипло, жалко, еле-еле.
Раф улыбнулся, приоткрыв глаза. Имя брата он готов был даже блеять, если на это будет такая реакция, как сейчас.
Лео полулежал рядом, что позволило ему устроить голову Рафа у себя на груди и мягко массировать сейчас разрывавшиеся виски.
- Почему ты здесь? – Раф поднял руку и на ощупь погладил его по предплечью. – Я думал, ты с Доном. Там же Рейн.
Лео едва заметно пожал плечами и улыбнулся ему в ответ.
- Я тут нужнее. Там только под ногами путаться буду и мешать. Кровь Донни взял, сколько можно было, так что лежу тут бревном теперь. Восстанавливаюсь.
- Ты не хочешь его увидеть? – Раф понял, что держать глаза открытыми слишком утомительно, и опустил веки.
- Я 15 лет ждал, подожду еще, – пальцы Лео ласково погладили ямку между его ключиц. – Спи. Я еле дотащил тебя до кровати. И скажи на милость, чем от тебя пасет?
Раф удобнее устроил голову, блаженно ощущая, как размыкает когти боль под чуткими салатовыми пальцами.
- Коньяком, – буркнул он, поворачиваясь так, чтобы ладонь Лео легла ему на лоб. – Кровью, насилием. Не привык еще?
Лео откинул голову на изголовье кровати и прикрыл глаза.
- Усталостью, Раф, и болью. Спасибо, родной мой.
Раф кивнул, давая понять, что услышал, перевернулся на бок и уткнулся носом Лео в грудь, совершенно не думая, что валяется он поперек кровати, закинув колено на подушку.
Он дома.
Сын Лео дома.
Все хорошо.
«Ну, может, и права Эйприл. Может, и есть эта Мировая справедливость где-то. Только почему обязательно к ней надо прийти через столько бед?..»
- Он очень на тебя похож, – пробубнил Раф, устраиваясь удобнее и обнимая Лео поперек корпуса.
«Теперь проспать сутки, а потом ясно будет, куда вертеть штурвал…»
- Да? – Лео дернул бровью, не открывая глаз. – А Дэнни сказал, что матерится, как ты в плохом настроении, и пьет, как ты, и курит, и такой же злой, и предпочитает короткий клинок.
Раф самодовольно хмыкнул и промолчал.
- Ну, расскажи мне, ну, пожалуйста, – Эдит подсела поближе к Дэнни и подергала его за локоть. – Ну, как ты его нашел? А что Трэвис? Он спрашивал обо мне? А ты что ответил? Сказал, что мне наплевать на него, да?..
- Нет! – Дэнни раздраженно стряхнул ее руку, но все же обернулся. – Я занят. Папа сказал рассчитать дозу вот этого медицинского препарата для Рейна, а потом отнести дяде Лео гранатовый сок.
- Он же его не любит, – Эдит отодвинулась чуть-чуть и заглянула в монитор. – Зачем?
- Чтобы кровь восстанавливалась быстрее, – Дэнни поправил очки и сморщился, задев пальцами пластырь на носу. – У нас нет другого донора для Рейна, а кровь дяди Лео подходит идеально…
- А… ясно, – Эдит подперла голову рукой. – Ну, так что там Трэвис? Он мне не звонил с того момента, как я убежала, но я трубку все равно не возьму. Или нет, возьму и скажу, что он скотина, и мне дела до него нет. Скажу, что у меня новый парень есть.
Дэнни не выдержал и хмыкнул.
- Нашла уже? И кто это на этот раз?
Эдит дернула бровью и выдержала паузу.
- Вообще-то, твой лучший друг.
Дэнни выронил мышь и подскочил на стуле, уставившись на сестру округлившимися глазами.
- Что? Кто? Рейн?
- Ну да. – Эдит пожала плечами, как будто сказала совершенно очевидную истину. – Ну, ты сам подумай, он ради меня полез в эту драку, чуть не убил Трэвиса, спас меня. Ясно же почему.
- Потому что пожалел глупую неопытную девчонку? – Дэнни не удержался от саркастической улыбки.
- Потому что влюблен, балда! – Эдит дала ему легкий шуточный подзатыльник. – Ты дальше своего ящика ничего в жизни не видел, а я-то знаю, о чем говорю.
Дэнни фыркнул. Ему стало немного обидно, что Эдит так рассуждает о Рейне.
- Он лежит в папиной лаборатории и еле дышит, а ты тут про влюбленности рассуждаешь, – Дэнни мотнул головой. – Иди лучше отнеси дяде Лео сок.
- Не пойду, – Эдит нахмурилась и сложила руки на груди. – Он с дядей Рафом сейчас, а тот меня такими словами обложил… не хочу его видеть, пока не извинится. И потом – мало ли, чем они там заняты…
Дэнни вздохнул, поднялся из-за стола и вышел.
- Ладно, я сам.
Эдит улыбнулась ему в спину и взяла со стола карточку кодового доступа.
У нее не было такой – папа не считал, что Эдит интересна его лаборатория, которую он запирал с самого их детства.
И он был прав. Ей было совсем не интересно смотреть на формулы, химикаты и пробирки.
«А теперь мне есть, чем там заняться».
Первый раз Рейн проснулся среди черного холода и боли, дернулся, понял, что не может даже пошевелиться, и запоздало сообразил, что духи-Иктоми ему приснились, как и теплые руки ба.
«Бля… руки связаны… твою мать, я думал, все закончилось…Сэм… значит, он жив…»
- Пульс участился, папа, – раздался рядом смутно знакомый голос. – Он приходит в себя.
- Добавь в капельницу снотворное, – отозвался второй, более низкий и абсолютно лишенный эмоций голос, словно машина разговаривала. – Не стоит ему сейчас просыпаться, пока я не закончил.
Рейн хотел спросить, что еще они не закончили, что еще от него надо и кто они, но снова провалился в какое-то черное болото. Холодное, но утопившее в себе не только его, но и боль вперемешку с воспоминаниями.
Второе пробуждение было уже лучше.
Было столько же боли, но было как-то теплее, и рядом играла тихая музыка, которой кто-то подпевал.
Рейн с трудом приоткрыл глаза и понял, что над ним светящийся потолок, и он по-прежнему не может двинуться.
– Привет, – сказал кто-то, и по лбу проползла шелковистая холодная ткань.
«Это еще зачем?»
Рейн нахмурился и скосил глаза на голос.
- Твою мать… – ему стало плохо.
На него во все глаза таращилась та самая дуреха, которую он спас от Трэвиса и за которую заплатил очень дорого.
«Сам мудак, мог бы не спасать. Ее бы трахнули, а не тебя…»
- Я рада, что ты жив, – девчонка снова погладила его платочком по лбу. – Спасибо, что спас меня.
Рейн дернул головой, отстраняясь от ее руки, и приподнялся, насколько это было возможно.
Оказалось, что он лежит на операционном столе, укрытый легкой простыней, а руки и ноги пристегнуты мягкими фиксаторами.