Тот помедлил секунду, но подчинился и пошел следом.
«Я нашла его снова. Я даже не знала, что в жизни такое бывает, что можно в кого-то так сильно влюбиться с первого, ну то есть со второго взгляда. Хотя я не уверена, может быть, я еще в его грузовике влюбилась в него, просто не поняла тогда этого».
Эдит уронила голову на руку и закрыла глаза, задумчиво потерев ранку на шее. Посидела минуту, улыбаясь сама себе, и вернулась к недописанной строчке.
«Он очень красивый по-своему, хотя большинство людей наверняка сочтут его безобразным. Папа учил меня, что красота часто скрыта внутри. Вот Рейн тот самый случай – я сразу это поняла. Я уверена – внутри он совсем не такой грубый и злой, каким хочет казаться. Я хочу, чтобы он увидел, что я не дура, как он считает, и не тупая. Я просто очень верила Трэвису и хотела, чтобы у меня тоже был крутой парень, как у всех. Но я изменилась. Я поняла, что значит увидеть душой, а не глазами. Я завтра же все исправлю, и моя семья поймет, как сильно они во мне ошибались».
Эдит отложила дневник, все еще улыбаясь своим мыслям, и поднялась.
Дядя Раф попросил ее сказать дяде Лео, что придет к нему с Рейном.
Хороший повод извиниться и посидеть с ними, налаживая испорченные отношения и завоевывая доверие Рейна.
«Я смогу забыть, что они убийцы. Смогу ради нашей семьи. Все увидят, что я вовсе не романтичная идиотка, а нормальная».
Она вышла и направилась к дяде Лео, стараясь как можно тише проскользнуть по коридору мимо комнаты Дэнни, где горел свет и слышались быстрые щелчки клавиш.
Мама и папа о чем-то спорили у себя, а дядя Майки слушал музыку…
- Вот, выбирай. Думаю, что-то да подойдет, – Раф бросил на кровать две пары старых шорт и потертые джинсы, разворошив свой шкаф.
Рейн благодарно кивнул, но вещи не взял.
- Я выйду, если стесняешься, – Раф присел около шкафа, сосредоточенно копаясь в нижнем ящике, где у него хранились заначки сигарет, пива и хорошего алкоголя.
- Да мне по фигу, – Рейн тряхнул гривой и решительно выбрал черно-красные шорты.
Раф хмыкнул, но говорить ничего не стал, сделав вид, что полностью занят изучением содержимого ящика.
Иного ответа он и не ждал, в общем.
«О да! Конечно, по фигу! Ты же такой крутой, что нагишом по Бродвею прогуляешься и не покраснеешь. Только дуры нашей постеснялся, да к Лео идти так стыдно, а так-то – да, разумеется, по фигу! Я-то понимаю, как никто».
Намеренно долго провозившись, Раф вытащил бутылку Мартини, пару стаканов и открытую пачку «Роялса».
- Лови, – он бросил ее Рейну, даже глаз не подняв, услышал, как тот поймал сигареты и, спустя секунду, щелкнул зажигалкой.
По комнате поплыл полузабытый запах табачного дыма.
Раф поднялся и обернулся, мазнув быстрым взглядом по Рейну. Потом сел на кровать, которую не расстилал уже несколько лет, налил в два стакана Мартини, успев пожалеть, что нет апельсинового сока и льда, и протянул один Рейну.
Тот взял его, минуту испытующе смотрел на Рафа, а потом выпил в два глотка.
Раф молча налил еще.
«Лео убьет меня потом. Но парню надо успокоиться сейчас и хоть как из себя все дерьмо отпустить. Иначе ничего дельного у нас не выйдет».
- Садись, – дружелюбно предложил он, медленно потягивая Мартини из своего стакана. – Я не кусаюсь.
Рейн скривился и выпил еще глоток, отрицательно качнув головой.
- Это твой дом? – спросил он, оглядываясь.
- Это моя комната, – Раф спокойно вытряхнул из пачки сигарету и закурил. – Тогда ложись. Я знаю, что у тебя все болит.
- Не сдохну, – Рейн отмахнулся и допил Мартини, потом потушил окурок в стакане.
- Верю, – Раф выпустил в потолок струю сизого дыма и стряхнул пепел на пол.
Рейн взял у него бутылку, выпил пару глотков прямо из горлышка, потом все же сдался и лег на край кровати, подперев голову рукой и придвинув к себе пепельницу.
Раф отодвинулся, освобождая место, и уперся спиной в стену, небрежно поставив ногу на подушку.
«Сыграем в «кто круче», да? Было время, мы с Кейси тоже пушили друг перед другом перья – так что я поднаторел в этой науке. Ты, видимо, таким как уебок-Трэвис каждый день доказывал, что у тебя хребет из титана? Я потом тебе расскажу, что не в матюках и понтах дело, и силу можно показать одним только взглядом и даже просто вежливым словом. Потом. А сейчас давай, удиви меня еще чем-то, кроме того, что ты пьешь, куришь и материшься. Что в тебе еще от отца, кроме глаз и привычки отвечать за других?»
Раф дернул уголком губ, скрывая теплую улыбку, которой сейчас было совершенно не место на его хмуром серьезном лице, прицелился и щелчком отправил окурок в мусорное ведро, стоявшее под столом.
Рейн проследил его жест, высокомерно дернул бровью и повторил.
Раф придвинул к себе ведро ногой и залил его Мартини, потом протянул бутылку Рейну, уже не предлагая налить в стакан.
- Ты Трэвиса правда отмудохал? – после минутного молчания спросил Рейн. – Или только для этой дурехи сказал, чтобы драмы добавить?
Раф хмыкнул, достал мобильник и полистал фотографии.
Вообще-то он сделал фото для Эдит, но вот же ж – пригодилось.
Передав телефон Рейну, он криво улыбнулся и отпил глоток из бутылки.
Раф наблюдал, как Рейн всматривается в фото, брезгливо кривит губы и едва заметно оттаивает, возвращая аппарат обратно.
– Позвонить не хочешь? – Раф оставил мобильник на кровати.
Рейн вздохнул и помотал головой.
- У ба нет телефона, – признался он. – Я хотел купить ей не один раз, но она отказалась. Говорит, что в этих коробочках живут бесы.
Раф хмыкнул.
- Наш отец про бесов ни разу не говорил, но нормально пользоваться мобильником так и не научился.
Рейн опустил голову на руки и посмотрел мимо Рафа.
- Почему ты мне помог? Бегущий Орел говорил, что Иктоми злые, но мне будут помогать всегда, потому что я один из них. Но я не дурак – я не похож на вас.
Раф вздохнул и уперся затылком в стену.
Он не мастер был разговаривать такие разговоры, но чувствовал, что тащить сейчас Рейна к Лео не стоит – надо дать парню успокоиться, как-то хоть что-то выплеснуть из себя из того, что он внутри накопил, а потом уже можно и знакомить.
Лео поймет что угодно – он мудрый.
Рейн не поймет ничего, пока не выльет изнутри черноту своих обид и боли.
Раф чуял их, но не знал, как достать.
- Мы не духи, – он повертел в пальцах стакан, задумчиво всматриваясь в его содержимое. – Мы – мутанты. Уроды, созданные людьми по недосмотру природы. А ты… ты наполовину человек, наполовину мутант, поэтому не похож на людей.
- На вас – тоже, – Рейн вздохнул и задумчиво потер заклеенное пластырем плечо. – Ба всегда говорила, что главное не внешнее сходство, а то любят тебя или нет.
- Она права, – Раф согласно кивнул. – Никто из моих братьев не похож на нашего отца.
Рейн уткнулся лицом в ладони, потом выловил еще одну сигарету и закурил, глядя в стенку.
- Я не мог поступить иначе, – Раф внимательно наблюдал за ним из-под полуопущенных век. – Ты сын Лео – часть нашей семьи…
- Да кому на хер такая часть сдалась! – Рейн неожиданно зло вскинулся, сверкнув глазами. – Мало, что урод, так еще и подстилка Сэмовой шестерки и кучки охранников! Хорошо, ба не знает – ей было бы стыдно.
Раф дернул бровью.
- Если ей за что и стыдно, так это за то, что ты сомневаешься в ее чувствах к тебе. Рейн, какая разница, что с кем случилось? Тебя парит, что будут думать другие? Те другие, которые хоть что-то знали – мертвы. Если кто-то остался, так это я закончу очень быстро – не успеют языком потрепать. И не уверен, что захотят, обнаружив Трэвиса. Тебе хреново от того, что с тобой сделали? Ну, так нажрись, выкричи это все, выброси и забудь. Это – было, парень. Оно никуда уже не денется. Ты можешь жить дальше, можешь спустить себя в унитаз или до конца дней думать, что ты теперь какой-то отщепенец. Ты можешь даже повеситься, но изменить случившегося ты уже не можешь.