- Так пусть закончит, – Рейн нахмурился и подошел ближе к Рафу. – Он меня спас, он столько сделал…
- Многие сделали столько же и даже больше, – Судьба качнула головой. – Это не дает права на то, чтобы вернуться назад. Идем, Рафаэль, а ты – возвращайся.
Рейн вцепился Рафу в руку и не дал даже шага сделать.
- Ну, пожалуйста! – совершенно по-детски закричал он в спину Судьбе. – Пожалуйста! Он мне нужен там. Я не смогу сам сделать все, что ты говоришь, должен. Я не умею и не научусь. И потом… потом он там нужен всем…
Судьба вздохнула и обернулась.
- А ты думаешь все те, кто уходит, никому не нужны? Или по ним не плачут и не зовут назад?
Рейн переступил с ноги на ногу и поднял голову.
Ему не первый раз за последние сутки казалось, что он пытается удержать в пальцах ветер – держит-держит изо всех сил, а тот выскальзывает снова и снова.
Он так хотел, чтобы у него были родные – те, на кого он будет похож.
Они появились, но он им не подошел…
То есть не всем – вот отцу и Иктоми он подходил, но их у него опять забирали.
А еще… ну если совсем уж честно – себя он ни разу не спрашивал, а сдался ли он им такой красивый? Это ему они нужны были, а им-то на кой такое счастье?
Они были не у него – они были друг у друга…
И получается, что если бы не он – были бы и дальше.
«Как одно целое».
- Отец умрет, если ты не дашь Рафаэлю вернуться. Он не станет без него жить. Понимаешь ты это?!
- Это будет выбор Леонардо, – Судьба даже не повернулась. – Он волен так поступить, хотя сомневаюсь, что сделает это.
- Мне Эдит сказала, что они вместе, – Рейн дернулся следом за уходящей Судьбой, оставив Рафа у себя за спиной. – Я не поверил тогда, а потом… я потом понял, что они… ну не в том дело, что они спят вместе… они же просто две части одного целого, понимаешь? Отцу будет больно, если ты заберешь Иктоми Рафаэля с собой.
- Многим больно.
- Ну, давай я за него останусь, ладно? – Рейн обогнал Судьбу и посмотрел ей прямо в глаза. – Я там никому особо не сдался. Ба никогда не узнает, потому что меня духи забрали и вылечили, и я теперь как бы в своем мире живу для нее. Тетя Эйприл только рада будет, да и всем проще станет.
- Ты не можешь занять его место, – Судьба нахмурилась. – Ты должен выполнить все то, для чего родился. У каждого есть предназначение.
- Ой, сколькие ни шиша не выполняют? Я не первый же такой, а? – Рейн усмехнулся через силу, пытаясь за бравадой спрятать отчаяние. – Кто-то все это делает за них. И за меня сделают. Тебе-то какая разница? Ты не понимаешь, что значит любить – у тебя просто «многие», которые хотят вернуться, «многие», которых там ждут, «многие», которые должны что-то сделать. Ну, так вот – для него нет места, потому что оно занято. Мной.
- А как же твоя мать? – Судьба сложила руки на груди и даже склонила голову набок. – Ведь для нее – ты последний шанс не озлобиться на весь белый свет.
Рейн вздрогнул и опустил голову. Вдохнул, выдохнул и сжал кулаки.
- Да дался я ей – видно же. Если я ее шанс, то явно не подходящий. Родители – те, кто вырастили и любили – так мне Бегущий Орел сказал.
Я не хочу быть шансом. И не буду.
Судьба задумчиво посмотрела на него и кивнула.
- Иди, Иктоми, – Рейн обернулся к Рафу и на секунду обнял его, тут же отстранившись. – Скажи моему отцу, что я… скажи,что он крутой, мой папа. Самый крутой на свете. И ты – тоже.
Раф отрицательно качнул головой и не двинулся с места.
- Такими ценами, парень, я не согласен валить назад. Ты нужен Лео.
- Ты – больше.
Раф вздохнул и сложил руки на груди – ему казалось, что он пытается затолкать в литровую банку пять литров жидкости сразу – как ни старается, все время что-то наружу лезет.
Не хватает места.
Словно мир так тесен, что не могут в нем сразу жить и он, и Лео, и Рейн.
Как решить это уравнение?
- Не напрягай свои зеленые извилины, – мимо него прошел человек в форме проводника и одарил высокомерной ухмылкой. – Тут есть одна переменная.
- Сэм? – Рейн подскочил и обернулся. – Откуда ты здесь?
Тот прошел мимо, словно даже не узнав его.
- Почему так долго стоим? – обратился он к Судьбе.
- Сейчас тронемся, – та раздраженно махнула рукой. – Некоторые не желают покидать поезд.
- Я могу помочь, – Сэм обернулся. – Дождь, дружище, мест нет. Проваливай, пока я тебя не скинул.
- Это для него мест нет, – Рейн ткнул пальцем в Рафаэля. – А я остаюсь. Вам же тут важно количество «многих» довезти.
Сэм как-то странно посмотрел на Судьбу.
- Не пойдет. Мы договаривались.
Судьба надолго замолчала, прикрыв глаза.
- Речь шла только о Рейне.
- Так о нем и идет сейчас, – Сэм дернул бровью. – Рейн… надо же. Красивое имя.
- Ты мог вернуться и выжить, – Судьба дернула плечом. – Но выбрал так.
- Это мое дело, – Сэм зло сузил глаза. – Мы – договаривались с тобой. Я не просто так нанялся тут проводником до скончания времен торчать.
Судьба надолго замолчала, всматриваясь в безоблачное светлое небо над ними.
- Уходите, – наконец негромко бросила она, не повернувшись к Рафу и Рейну. – Оба. Одна жизнь, Сэм – одна вечность. Но не та, за которую ты хотел заплатить. Когда придет его время – тебе не в чем будет меня упрекнуть.
Тот криво ухмыльнулся, как часто делал в жизни, и кивнул.
- По рукам!
- Сэм! – Рейн застыл, как вкопанный, упершись против Рафа, дернувшего его следом за собой к краю крыши. – Сэм, почему? Значит, ты мог выжить?! Лучше бы сдох Трэвис…
- Знаешь, сколько там этих «лучше б сдох» живет и здравствует? – Сэм подошел ближе, на секунду скривившись, как от застарелой боли. – Большая часть. Проваливай, Дождь. Я хоть что-то хорошее в жизни должен же сделать, а? У меня было в запасе еще много лет. Живи, парень, ладно? И живи счастливо.
Он коротко погладил Рейна по щеке, как в самую первую их встречу, и столкнул с крыши вагона.
Поезд снова пронзительно гуднул и тронулся.
- Сэм! – Рейн дернулся следом, но Раф удержал его.
- Идем, – хмуро сказал он. – Я не знаю, кто это, но он достойный человек.
Рейн кивнул.
– А отец…
- Думаю, уже нервничает, – Раф пошел быстрее, уверенно отыскивая пальцами ног в тумане рельсы. – Вот когда я открою глаза, первое что я сделаю, это врежу тебе за то, что ты приперся сюда и посмел тут торговаться.
- Ты его и в самом деле любишь, да? – Рейн даже не среагировал на эти слова. – Ну, то есть по-настоящему?
Раф остановился, вздохнул, потом взял Рейна за плечи и развернул к себе.
- Слушай, – очень серьезно и веско сказал он. – Я не буду распинаться тут и оправдываться. Да, я люблю Лео. Всегда любил. Я не говорю, что это правильно и нормально, но так сложилось. Все. Принимать или нет – дело твое. Если не сможешь – просто не говори ему. Он от этого хорошим отцом быть не перестал.
Рейн долго молчал, потом отвел взгляд и едва заметно кивнул.
-А маму мою он любил, или просто…
- Любил, – Раф скривился и пошел дальше. – Очень любил, поверь мне. Просто в один момент перестал ей подходить.
- Я слышал, как папа Эдит сказал в переулке, – Рейн убрал за ухо прядь волос и пошел следом.
- Дон до сих пор Караи простить не может, – Раф кивнул и усмехнулся. – Считает, что все могло бы лучше сложиться, если бы она тогда не ушла…
Туман постепенно поглотил их голоса, полностью растворив в себе.
- Раф…
«Бывает ли большее счастье, чем открыть глаза навстречу тебе и знать, что ты ждешь?»
Прохладная рука бережно погладила по щеке.
- Родной.
Губы чуть дрогнули, невольно расползаясь в идиотской улыбке.
Лео редко бывает нежным.
Стоит полежать и продлить этот сладкий момент, чтобы потом смаковать полгода.
- Я волновался.
Раф хмыкнул и с трудом разлепил глаза, потеряв терпение.
- Че? – еле-еле прохрипел он. – Понял теперь, каково мне тут высиживать было? Волновался он. А вот подумай, что мы тут чувствовали, когда ты на свои поезда глазел.