Она подняла руки, словно хотела обнять Дона, но потом с коротким вздохом уронила их вдоль тела и опустила голову.
- Когда их это останавливало? – Донни грустно усмехнулся и продолжил складывать сумку, покачав головой.
- Я могла бы помочь, – Эйприл робко и очень нерешительно все же коснулась его плеча. – Донни, я хочу все исправить. Я чудовищно ошиблась. Дай мне шанс.
Дон вздохнул, застегивая сумку, потом повернулся и долго-долго смотрел Эйприл в глаза.
Он любил ее.
Годы оказались не властны ни над его учащенным пульсом рядом с ней, ни над желанием обнять и дышать ароматом рыжих волос, пока не закружится голова.
«Совсем как у Рафа. Время словно замерло внутри меня и него. Все как в самую первую встречу… Я не смогу без нее жить».
- Я хочу верить тебе, родная, – Донни коротко поцеловал Эйприл в висок. – Мастер часто говорил нам, что ошибки – наш шанс стать лучше, а желание их исправить – путь к совершенству.
Эйприл слабо улыбнулась и привалилась к его плечу головой, ощутив, что с плеч рухнула стотонная скала.
- Если я правильно вижу и понимаю, то вам не нужно его искать.
В отсветах городской яркой рекламы звезды оказались очень тусклыми и какими-то маленькими.
Раньше Рейн не обращал на это внимания, а вот сейчас, забравшись следом за крысой на высокую крышу, он посмотрел на небо и удивленно понял, как они далеко. В резервации звезды всегда казались ближе.
- Я очень ценю твою попытку помочь моему старшему сыну, – крыса села напротив, по-турецки сложив ноги. – Но Леонардо сам способен о себе позаботиться. И мы рядом для того, чтобы поддержать и его, и тебя в любой ситуации. Ты не один за все в ответе теперь.
Рейн мотнул головой, привычно отбрасывая с глаз волосы, и сцепил пальцы в замок.
- Им тяжело сейчас – я же вижу, – возразил он. – Я хочу, чтобы у них все хорошо стало.
Он помолчал, неловко придвинув к себе ногой рюкзак, и откопал в кармане пачку сигарет.
- Когда ба заболела однажды, я испугался. Она могла умереть и… кто бы у меня остался тогда? Я не хочу еще раз такого. Я не хочу кого-то потерять.
- Смерть неизбежная часть жизни, – крыса качнула головой, пристально глядя, как Рейн закуривает, но не мешая. – Она ждет каждого в конце пути…
- В конце! – перебил Рейн, вскинувшись. – Кто это определяет, этот конец пути?! Отцу еще рано – он же молодой совсем, и Иктоми тоже!
Крыса грустно улыбнулась, так слово была на сто лет старше и на тысячу лет мудрее Рейна, и прикрыла свои удивительные глубокие глаза.
- Смерть не спрашивает о возрасте. И очень часто именно те, кто молод и достоин жить долго-долго, уходят первыми.
- Я не хочу, чтобы они ушли, – Рейн нахмурился, упрямо сощурившись. – Они мне нужны.
- Они всем нам очень нужны, – Крыса согласно кивнула и забрала у него окурок, потушив об крышу. – И ты – тоже. Пусть Мива и поступила с тобой жестоко. Но ты не стал от этого чужим нам – ты часть нашей семьи.
Рейн опустил голову и вздохнул. В спокойном тихом голосе этого невероятного существа сквозила такая сила, что спорить становилось просто невозможно. Вот как с Бегущим Орлом когда-то. Он тоже никогда не кричал и не ругался, но говорил так, словно все-все знал наперед и не мог ошибиться.
- Иктоми Рафаэль называл ее другим именем, – Рейн уставился себе под ноги, не желая встречаться с крысой взглядами. – Вы тоже ее знали, получается, да?
Крыса горько усмехнулась одним уголком губ, отчего ее морда (или лицо?) исказилась гримасой застарелой боли.
- Да. Мива – моя родная дочь.
Рейн вскинул взгляд, недоверчиво оглядывая крысу.
- Но… Вы сказали, что отец – Ваш сын… я ничего уже не понимаю. Она – человек, он – черепаха, наверное, смешанная с человеком, а Вы – крыса. Простите.
Крыса улыбнулась, горько, но очень тепло.
- Я не всегда был таким, каков сейчас. Когда-то давно я был человеком и любил замечательную девушку. У нашей семьи долгая и сложная история, я потом тебе расскажу, если захочешь, а сейчас давай ты все же вернешь деньги в магазин, и мы пойдем домой, пока Леонардо и Рафаэль не прибежали сюда, отыскивая тебя и рискуя своим здоровьем, за которое ты так волнуешься. Уходить было очень безответственно.
Рейн отрицательно качнул головой и перебрал в пальцах лямку рюкзака.
- Я хочу, чтобы они поправились, – возразил он. – Чтобы папа Эдит смог починить отцу протез, купить нужные лекарства, чтобы они оба были здоровы.
- Мы все этого хотим, – крыса согласно кивнула. – И очень хотим, чтобы ты тоже был здоровым.
- Я в порядке, – Рейн досадливо сморщился.
Вот это сейчас вообще ничего не значило – его саднившие царапины и болевшая голова. Это было не важно.
Важно было, что он не потерял отца и сможет ему помочь.
Крыса улыбнулась одними глазами и совершенно невероятным незаметным движением несильно ткнула его пальцами в живот.
Рейн охнул и согнулся.
- Не поступай так с ними, – попросила крыса, поддержав его за плечо. – Леонардо столько лет искал тебя. Все мы искали. Ты не сделаешь никому хорошо, воруя и проявляя столько безразличия к своему здоровью. Донателло потратил много сил, приводя тебя в порядок, а ты так неблагодарно с ним расплачиваешься.
-Я хочу помочь! – Рейн вскинулся на упрек и упрямо сверкнул глазами. – Папа Эдит столько сил тратит на все – и заработать он должен, и вылечить, и починить все. Почему только он? Я тоже могу помочь, тем более, что это мой отец…
- Это его брат, – крыса покачала головой, не переставая улыбаться, и неожиданно погладила Рейна по щеке. – Донателло тоже хочет сделать для него все, что в его силах. Как и любой из нас. Мы – семья. Ты не один больше, и нет нужды взваливать на себя все и сразу. Ты помогаешь Леонардо и Рафаэлю тем, что ты рядом с ними. Поверь, иногда вкусный ужин и стакан воды значат больше, чем бессмысленный риск, пусть и с благими намерениями. Пойдем домой, малыш, и давай отнесем эти деньги на место, чтобы не расстраивать твоего отца и моего сына.
Рейн вздохнул и провел пальцами сквозь волосы, привычно раздирая спутанные пряди.
Эта удивительная крыса, назвавшаяся отцом его отца, была такой спокойной, безмятежной и сильной, что он против воли хотел ей довериться.
Сделать, как она сказала, пойти сейчас обратно, загнать машину в гараж и, вернувшись в загадочный подземный дом, уснуть головой на коленях отца.
Крыса бесшумно поднялась и протянула ему руку.
- Пойдем.
Рейн помедлил, закинул на плечо рюкзак и принял тонкую когтистую ладонь, на которой оказалось столько же пальцев, сколько было у него самого.
- Мне еще кое-что нужно сделать, Сплинтер, – тихо сказал он, направляясь к краю крыши. – Вы сможете мне помочь? Это очень важно.
- Они дома, – Лео прикрыл глаза, изучая потолок, и перевернулся на бок, чтобы рассмотреть Рафов профиль, красиво вычерченный высоким огоньком свечи.
- Да? – тот недоверчиво дернул бровью и ухмыльнулся. – Чувствуешь его даже на расстоянии? Или уже сны наяву?
Лео не удержался от улыбки и показал Рафу телефон.
- Смс, – пояснил он. – Донни написал, что встретил сэнсэя и Рейна недалеко от логова. Они беседовали.
- Оу, – улыбка Рафа стала шире. – Мастер знает, что сказать непутевому парню с горой дурных идей в голове и излишним чувством ответственности.
Лео мягко засмеялся и кивнул, соглашаясь.
- Я уверен, лучше отца никто не найдет сейчас нужные слова.
Раф скосил на него недоверчивый взгляд и долго всматривался в глаза, отыскивая хотя бы намек на горечь или разочарование в себе.
- Ты тоже мог бы, Лео. Я уверен. Все же он твой сын.
Лео долго молчал, потом перевернулся на живот и уперся лбом в сцепленные пальцы.
- Я не знаю, что ему сказать, – признался он, наконец, очень тихо. – Он такой взрослый. Сложный, и я боюсь даже обнять его или сказать, что очень люблю. Я хочу узнать его, защитить, дать отогреться и научить нам доверять, только…