Покачивая головой, он в упор смотрел на женщину, давшую ему убежище прошлой ночью.
– Что вы имели в виду, говоря, что письмо дало вам надежду?
– Не имеет значения.
– Еще как имеет. Вы знаете мою историю. Неужели не расскажете вашу? Почему вы нуждаетесь в надежде, Имоджен?
– Если считаете, что это поможет мне исповедаться, ошибаетесь. Я пытаюсь забыть прошлое и идти дальше. Не хочу разрушить остаток собственной жизни.
Лицо стало раздраженным, взгляд карих глаз вызывающим. Сет, сам не зная почему, был заинтригован. Он понял, что обсуждать с женщиной чувства – все равно что идти по битому стеклу. С какого угла ни подойти, вопрос крайне деликатный.
Запустив пальцы в волосы, он вдруг осознал, что хочет привлечь ее внимание. Понравиться ей.
– Честно говоря, не знаю, поможет это вам исповедаться или нет, но всего лишь хочу сказать, если решитесь поговорить, я готов слушать. Все, что вы расскажете, не выйдет за эти стены. Даю слово.
Она на миг застыла, раздумывая над его словами.
– А почему вам интересно знать, что со мной случилось? Я ничего для вас не значу. Всего лишь женщина, забредшая в ваш дом в надежде обнаружить, кто написал найденное мной письмо.
Сет невольно улыбнулся. Неужели она не осознает, насколько привлекательна? Чем больше времени он проводит в ее обществе, тем сильнее его к ней влечет. Он понимал, что большинство женщин не задумаются воспользоваться своей красотой, если мужчина богат или красив. Сет без ложной скромности признавал за собой и то и другое. Имоджен не вела игру, чтобы еще больше подогреть его интерес!
– Очевидно, вы не «всего лишь женщина», Имоджен. Я уже чувствую, что вы человек глубокий и мыслящий. Множество мужчин найдет это качество очень привлекательным, даже неотразимым.
Неожиданный ожог желания застал его врасплох, на секунду лишив равновесия. Изучая ее, он заметил – хотя темно-карие глаза при взгляде на него блеснули всего на миг, – что Имоджен что-то беспокоит.
Она нетерпеливо шагнула к кухне. Но, уже положив руку на латунную ручку, вдруг помедлила.
– Ладно, расскажу вам мою историю. Я перед вами в долгу, поскольку вы доверились мне. Однако удивительно, что вы не спешите домой.
– Мне некуда спешить. У меня нет здесь дома, если не считать особняка. Последние десять лет я жил в Штатах. В данный момент мое пристанище – номер отеля. Как там ни роскошно, я все же не тороплюсь возвращаться.
– У вас нет родных поблизости?
– Мой отец умер, когда я был подростком, правда, мать всегда растила меня сама. Отец был слишком занят пьянством и азартными играми, чтобы приносить пользу кому бы то ни было. Она давно уехала отсюда.
– А братья или сестры?
– У меня никого нет.
Имоджен снова помолчала.
– Хотите чаю?
– Предпочту кофе. Черный, без сахара.
– Пойду приготовлю. Я недолго.
– Спасибо.
Сет отметил про себя, что не в его характере обсуждать личные темы. Должно быть, все дело в странной близости, пробужденной рассветом, который, совсем как ночь, мог помочь человеку забыть об осторожности и соблазнить выложить самые заветные тайны. Даже незнакомцу.
Какие заветные тайны собирается выложить Имоджен?
Плеснув в лицо холодной водой и выдавив на палец немного зубной пасты, чтобы почистить зубы, он всмотрелся в собственное отражение. Кажется, выглядит осунувшимся. Снова видеть дом Сиддонсов – настоящее крещение огнем. А он взял да и купил это место! Неужели временно лишился рассудка? Говорят же, что любовь и потери заставляют людей вести себя странно.
Прополоскав рот, он отметил, что неплохо бы побриться.
Дорога жизни привела его к большому богатству и обеспечила достаток, о котором несколько лет назад он не мог и мечтать, когда старался заработать на хлеб себе и матери, но при этом она была вымощена большими препятствиями. Если бы он не воспитал в себе равнодушие к чужому мнению о себе и не сосредоточился на том, чтобы стать лучшим в своем бизнесе, наверняка бы пропал.
Последние десять лет жизни без истинной дружбы сказались на нем. Время от времени основные инстинкты побуждали искать наслаждений, которые могут дать только женщины, но даже классный секс был далек от истинной близости. Той самой, которая была у них с Луизой.
Приглушенное проклятие было верным признаком его состояния.
Постояв под душем, он вернулся в гостиную. Соблазнительный аромат свежемолотого кофе наполнил воздух, в желудке заурчало от голода.
За время отсутствия Сета Имоджен успела одеться, и теперь вместо лиловой пижамы и халатика на ней были узкие черные джинсы и красный трикотажный свитер. Темные волосы свернуты в небрежный узел, несколько непокорных прядей падали на уши. Кожа без макияжа казалась почти прозрачной, но явно порозовела, когда она увидела, что он молча любуется ею.