– Я знаком с законами Рдзении, Георгий. Я не один год слежу, чтобы их соблюдали в Старгородском княжестве. Что в Старгороде, что в Твердове колдовство запрещено, и я…
– Знаю. – Охотник точно с огромным трудом отвёл взгляд от чародеев. – Знаю. На то ты и князь. – Он снова легко поклонился.
Во всех его словах, в самом его голосе прозвучало нечто такое, что вызывало тревогу. Велга встретилась глазами с Мельцей. Та хмурилась в задумчивости. Не мог же Георгий так сразу определить чародейку? Охотники не должны были увидеть, как те творили чары. Если только люди князя успели донести…
– Мы подождём, пока вы приготовитесь к отправке, – сказал Георгий.
– Это не займёт много времени, – пообещал Матеуш. – Нам и самим хотелось бы убраться поскорее.
И он обратился к гридням уже чуть громче:
– Сворачиваем стоянку. Выдвигаемся как можно скорее.
Все сорвались со своих мест. Зашипел костёр, когда его залили водой.
Матеуш же не сдвинулся с места, наблюдая за тем, как медленно глава Охотников направился к своим людям.
– Снимите Пчёлку с дерева, – устало, даже не взглянув на Полепу, попросил Матеуш. – И найдите наконец уже Пушка. Куда он подевался?..
Оглядываясь на холопку, полезшую за кошкой, Велга подошла к князю, коснулась его руки. Он скосил на неё чёрный глаз.
– Ты в порядке, моя девочка?
Она даже не скривилась от его обращения.
– Да.
Матеуш был бледен и перепуган. Тот ужас, что охватил Велгу, тот страх, который она так старательно пыталась в себе задушить, он даже не пытался скрыть. Нельзя обвинять князя в том, что он не стал воином, что не вышел сражаться с мертвецами. Но и Велга воином не была. Но она делала хоть что-то. Она не молчала.
Ей стоило помолиться святой Лаодике. Ей стоило молиться каждый день. И раскаяться перед Пресветлым Братом, попросить о прощении и умолять о смирении. Смирение – это женская добродетель.
В конце концов, Велга станет княгиней Старгорода. Так, как она всегда и мечтала. У всего есть своя цена. Ей ли, купеческой дочери, этого не знать.
Впереди на дороге вновь подняли знамя с женщиной с рыбьим хвостом и мечом над головой. Знамя Твердова.
– Что это за чудна́я женщина? – спросила Велга. – Никогда не могла понять.
– Русалка, – мрачно, даже не оглянувшись на знамя, ответил Матеуш.
– Разве у русалок есть хвосты? Я видела их. Они ходят на двух ногах.
И поют слишком красиво, чтобы устоять перед их зовом, даже если зазывают они тебя на верную смерть.
– В Твердове каких тварей только не бывает. Даже русалки с хвостами.
Вдруг что-то грохнулось, и все, даже дружинники, вздрогнули.
– Я в порядке! – пискнула Полепа.
И, шипя от боли, она поднялась с земли. Потирая одной рукой бок, другой Полепа прижимала к себе Пчёлку. Кошка вырывалась, царапалась, но девушка её уже не отпускала.
– Достала, – жалобно вздохнула она. – Я достала Пчёлку…
– Отлично. Теперь нужно найти Пушка, – кивнул Матеуш. – Без него мы никуда не отправимся.
Вздохнув, Велга направилась к реке.
– Поищу кота, – бросила она через плечо.
Стоило немного отдалиться от остальных, как с двух сторон от Велги вдруг оказались чародеи.
– Милая, – произнесли они одновременно и взяли её под руки. – Какого лешего здесь делают Охотники?
– Я не знаю, – прошипела в ответ Велга. – Для меня это так же неожиданно. Матеуш ничего о них не говорил.
– Они же не тронут нас?
– Не знаю. Но князь вас в обиду не даст. Я сама слышала, как он обсуждал это с другими. Что королеве известно, благодаря чему Матеуш… поддерживает здоровье.
Мельця нахмурилась:
– Ох, не нравится мне это. Змай, милый, не уверена, что это стоит даже трёх сундуков с золотом. Всё золото с собой не унесёшь, а в могилу тем более.
– На костёр, дорогая, – поправил Змай. – На костёр. Это что… кот?
Все трое пригляделись.
От реки, грозно топая, шёл взъерошенный Пушок. В зубах он держал ещё трепыхавшуюся рыбёшку.
– Пушок, – одновременно вздохнули Матеуш и Полепа.
На руки кот так и не дался, пока не доел улов.
Лагерь быстро убрали. Костёр затушили.
Велга села в повозку, оглянулась на опустевший берег. Только помятая трава напоминала об их недавнем пребывании, но и её быстро поглотил белёсый туман.
Дорога полетела дальше.
– Как думаешь, я понравлюсь твоей сестре?
Вопрос застал Матеуша врасплох.
– С чего бы ты ей не понравилась? Ты красивая, знатная…
– Я Буривой.
Он ответил не сразу и долго поджимал губы, подыскивая ответ.
– Но ты станешь Белозерской.
Королевский замок стоял высоко на холме, с величием старого главы семейства взирая на родных. Он был уродлив – куда уродливее, чем резные светлые усадьбы старгородской знати, – неказист и мрачен.