– Хорошо, что их здесь не было. Сомневаюсь, что в этом случае я смог бы наслаждаться подобными пикниками.
Из его слов и, главное, тона, каким он произносил их, Кейт поняла, что старик не ожидал от своих родственников ничего для себя хорошего. Но она не могла даже представить себе, на что же он намекает.
– Расскажите мне о них.
Кейт откинулась на спинку стула, держа крекер в одной руке, а кусочек сыра – в другой.
– Что ж, расскажу. Все равно вы когда-нибудь узнаете, – легко согласился Томас. Прежде чем Кейт успела спросить, что он хотел этим сказать, старик набрал побольше воздуху и приступил к рассказу: – Кассандра Сеймур и Гарольд Кларк – именно те, за кого себя выдают. Они единственные родственники, которых я имею на этом свете – это если не считать моего сына Альберта.
Крекер, на который он намазывал паштет, сломался, и старик тихонько выругался. Затем он собрал крошки и съел их.
– Лично я ни во что не ставил Альберта после того, как он женился на этой никчемной Тельме Кларк. Я предупреждал его, что эта особа слишком задирает нос, но он не слушал даже после того, как она убедила его принять ее фамилию – О'Херли звучало чересчур по-ирландски, словно этого полагалось стыдиться. Не удивлюсь, если среди предков Тельмы была парочка ирландских гномов – уж очень она прижимиста насчет денег.
Томас замолчал на несколько секунд, но тут же заговорил опять:
– Альберт женился на Тельме, чтобы не зависеть от матери, хотя, честно говоря, я не вижу особенной разницы между этими двумя женщинами. Обе всю жизнь только и умели делать, что выражать свое недовольство. Не могу сказать, что мне сильно не хватает кого-нибудь из них, хотя если бы Мэри оставалась такой же милой, как когда мы только начали встречаться, я сейчас не думал бы о ней так плохо. Очень жаль, что она сильно изменилась. Возможно, в этом была моя вина. Дело в том, что я начал наживать деньги быстрее, чем игрок, которому везет на дерби.
Кейт прекратила жевать и посмотрела на Томаса, пытаясь разобраться в дебрях семейной истории. Но единственное, что она поняла, это почему Гарольд Кларк не носит фамилию своего дедушки, все остальное было в тумане.
– Не могли бы вы повторить свой рассказ, – попросила Кейт. – Я потеряла нить после того, как вы упомянули о никчемной Тельме.
Томас провел ладонью по глазам, словно пытаясь стереть усталость.
– Все это не имеет теперь значения, кроме моих внуков, которые нацелились на денежки. Кассандра и Гарольд замучат меня до смерти, если я не остановлю их.
Кейт ничего не сказала. Она думала о том, что старик выглядит очень усталым.
– Вам надо немного отдохнуть, Томас, – произнесла она наконец. – Если захотите потом поговорить со мной, просто позвоните в магазин, и я снова поднимусь.
Томас собирался что-то возразить, но потом передумал и откинулся на подушки.
– Вы правы, Кейт. Наверное, я действительно немного устал.
– Хотите, я скажу медсестре, чтобы принесла вам таблетки? Тогда ей не придется потом будить вас.
– Нет, спасибо, я позвоню ей, когда избавлюсь вот от этого.
– Я помогу вам.
Кейт собрала остатки их «пикника» в бумажный пакет и наклонилась, чтобы поцеловать старика в лоб.
– Спасибо за ленч, Томас.
В глазах его появилось задумчивое выражение.
– Вам никогда не хотелось, Кейти, жить так, чтобы утром не надо было вставать и торопиться на работу?
– Странный вопрос.
– Посмейтесь над стариком и ответьте на него.
Кейт замялась не потому, что сомневалась в ответе, а потому, что пыталась догадаться, зачем Томас задал такой вопрос. Но ничего не пришло ей в голову, и она сказала:
– Я люблю свою работу, если вас интересует именно это.
– Но неужели управлять цветочным магазином – это то, о чем вы мечтали всю жизнь?
– Если вы хотите спросить, вижу ли я себя, составляющей композиции из гвоздик в возрасте пятидесяти пяти лет, ответ будет отрицательный. Честно говоря, я не собираюсь задерживаться здесь больше года.
– И что же вы собираетесь, в таком случае, делать дальше?
– Пока не знаю. – Кейт улыбнулась, глядя на смущенное выражение лица Томаса. – Я работаю с цветами, потому что мне всю жизнь хотелось попробовать этим заняться. А три года назад я была помощником организатора приемов в большом отеле в Денвере, а перед этим некоторое время собирала материал для известного писателя-мистика.
– Для кого?
– Не скажу. Это было частью нашего договора. Этот человек предпочитает, чтобы редактор и читатели думали, будто он делает все сам.
Томас глядел на нее с любопытством.
– Никак не могу понять – вы просто дрейфуете по жизни, или все эти ваши занятия укладываются в какую-то схему.
– Ни то и ни другое. Я просто берусь за работу, которая интересует меня в данный момент. Единственный генеральный план относительно моей жизни – взять от нее как можно больше. И я бы противоречила сама себе, если бы ограничила себя в выборе работ.
Сложив руки на груди, Кейт пожала плечами.
– Я происхожу из семьи ненасытных исследователей. Мы все бываем счастливы только тогда, когда отправляемся в новое путешествие или пакуем вещи, чтобы посетить любимые места прошлого. Единственная разница между мною и моей родней состоит в том, что я все-таки люблю оставаться более или менее на одном месте. Существует миллион приключений, в которых можно поучаствовать, не проехав ради этого половину земного шара.
– Так, значит, вы счастливы, работая здесь, в больнице, не так ли?
– Очень. На сегодняшний день цветочный магазин вполне меня устраивает. Расписание достаточно гибкое, чтобы заниматься, да и сама работа не слишком утомляет.
– Но разве вы не хотели бы учиться на дневном отделении? Получить подобающую степень и начать с этого карьеру?
– О Господи, нет! Я сошла бы с ума от скуки, если бы пришлось ограничить свою деятельность посещением колледжа. – Кейт улыбнулась старику. – К тому же я хожу на достаточное количество лекций, необходимых для получения третьей и четвертой степени, правда, они разбросаны по разным дисциплинам, так что от большинства из них останутся на память только печати на дипломе бакалавра, который я получила много лет назад.
– Так у вас уже есть степень?
– М-м, – Кейт склонила голову набок. – Мне казалось, что я уже говорила вам об этом. Я учусь потому, что мне это интересно, а не потому, что это часть большой схемы.
– Значит, вы не заинтересованы в наличии свободного времени?
– Нет, Томас. Я слишком люблю все время быть при деле, чтобы вести праздную жизнь.
Старик понимающе кивнул.
– Примерно так я и подумал, когда узнал о вашей добровольной деятельности в свободное время. Спасибо, милая девушка, что удовлетворили любопытство старика.
– И всегда готова сделать это снова, Томас.
Улыбнувшись, Кейт вышла из палаты, чтобы Томас мог спокойно вздремнуть.
– Я продолжаю утверждать, что нам надо было остаться в Гринакре, Касс. Ты ведь знаешь, как я ненавижу путешествовать.
Гарольд Кларк выловил из своего мартини маслину и проглотил ее, запив изрядной порцией напитка. Это был его второй коктейль с тех пор, как они сели в самолет, а с тех пор, как они взлетели, прошло не больше пяти минут.
– К тому же, мне кажется, не стоило оставлять старика наедине с собой. Что, если ему снова придет в голову исчезнуть?
– Зачем ему исчезать? – Кассандра Сеймур, похлопывая по ладони лайковыми перчатками, смотрела на брата, всем видом давая понять, что с трудом выносит этот разговор. – Дедушка был немного раздражен, когда увидел нас, но это только потому, что он нас не жалует. Я уже говорила тебе, что именно поэтому он уехал, никому ничего не сказав. Старик ничего не подозревает.
– Это так, он не слишком обеспокоен мерами, которые мы предприняли, чтобы вернуть его домой, – подтвердил Гарольд. – Но я все равно думаю, что надо было остаться и присматривать за ним.