Версия Интерпола: по всему миру действует какая-то банда (возможно, русская), хотя никаких связей ни с нашей, ни с какой другой мафией не прослеживается. Ни один из убитых никогда не был ни в чем замешан. Мотивы убийства неясны. Получение семьями денег после совершения преступления отмечено, но никаким рациональным объяснениям не поддается. Словом, та же пустота, что и у нас. Зацепиться абсолютно не за что. А, главное, никакого мотива. Дело безнадежное. А я ведь нутром чую, что за этим скрывается тайна. Ты-то что думаешь?
– Боюсь, сказать мне особо нечего, – развел руками Круглянский. – Вот разве что в суммах «компенсации», как ты изволил выразиться, определенный принцип прослеживается. Если следовать твоему списочку, то… Вот, например, Грибов Александр Юрьевич, 1993 г.р. Убит в 2022 году. То есть, ему было 29 лет. Семья получила 31 тысячу долларов. Зубкова Антонина Сергеевна, 1979 г. р., застрелена в том же 22 году. Ей было, стало быть, 43 года. Семья «получила» 17 тысяч. И так в каждом случае. Если сложить возраст погибшего и «размер компенсации» в тысячах долларов, то в сумме всегда получается 60. Полагаю, что среди Интерполовских случаев – та же история.
– Как же я не заметил… Действительно так, – стал сокрушаться Пронин, изучая список и совершая в уме несложные арифметические действия. – А насчет Интерпола мы сейчас проверим. Где тут мой лэптоп?… Минуточку… Да, вот та немка, самая старшая. Точно – семья получила 8 тысяч. А вот француз… Жене досталось 36 тысяч. А ему было, секундочку,.. ну да, 24 года. Все сходится. Оч-ч-чень ин-те-рес-но-о…
– Само по себе, пожалуй, интересно. Но вряд ли поможет… Вообще, мы с тобой, генерал, рассуждаем, как двоечник в первом классе. Он, решая задачку, складывает апельсины с ящиками. А я складываю, вернее, вычитаю деньги из годов жизни. Едва ли при таком подходе получим правильный ответ.
– Кто его знает? Хотя дело, повторяю, безнадежное.
– Получается, что по тысяче долларов за каждый год, что не дожили до 60. Да, не густо… – тихо, как бы про себя, произнес рабби Зеев.
– Чего-чего? – не расслышал Пронин.
– Да так, ничего. Мысли вслух. Ерунда.
– Эх, ты, Шерлок Холмс! Где же твоя хваленая ИНТУИЦИЯ? А я уж надеялся, что ты зацепку мне дашь, и, глядишь, я еще пяток лет поработаю.
– И на старуху бывает… сам знаешь. Впрочем, – после некоторой паузы добавил Владимир Ефимович, – закрывать эти дела, мне кажется, не имеет смысла, потому что все равно придется их поднимать из архива.
– Почему?– опешил генерал.
– Да потому что эти «бессмысленные» убийства наверняка будут продолжаться, раз они начались. И тогда мы поймем их систему или… – хозяин вдруг оборвал фразу, о чем-то задумавшись.
– Что или? – переспросил Пронин.
– Или не поймем, товарищ генерал!
– Ну-ну…– Пронин сделал вид, что оценил шутку, похлопал друга по плечу и стал прощаться. Оставшись один, Зеев Круглянский выдоил до капли в свою рюмку остававшийся на донышке бутылки коньяк и стал маленькими глотками отпивать. «Почему 60? –спрашивал он себя. – Почему?». Какая-то мысль крутилась в голове, но он, что редко с ним случалось, никак не мог ее ухватить…
***
Хороший выдался денек. Начало июня. Воскресенье. Со вчерашнего утра Федор Степанович с женой, само собой, были на даче. Вчера до вечера копались на огороде. Сегодня с утра Федор Степаныч подправил сарай, натаскал воды и сейчас сидел на бревне возле калитки, млел на солнышке в одних трусах и в майке и примеривался, успеет он до обеда обернуться на речку. Наталья Тихоновна, жена, отвоевав с клубникой, уже хлопотала над готовкой и привычно шпыняла младшую – Любку – за то, что вместо помощи опять у зеркала крутится. Обед будет еще через час. Должна подъехать и Людмила – старшАя – со своим новым бой-френдом, которого давно уже собиралась представить предкам. «Эх, хорошо!» – крякнул от полноты чувств Федор Степаныч, охлопывая свое грузное, но еще крепкое тело пятидесятилетнего мужчины, не чурающегося физического труда. «И со здоровьем, тьфу-тьфу, никаких проблем. И прибор работает, как часы…» Федор Степаныч задумался, что он, собственно говоря, имел в виду под прибором – сердце или?.. И это несмотря на многолетнее курение и симпатию к горячительным напиткам. Федор Степаныч вспомнил о запотевшей бутылочке, таившейся до поры-до времени в сумке-холодильнике, предмете особой гордости жены. «Незаменимая вещь, скажу я вам. Особенно, ежели дача…» – хвалилась она соседкам. И решил было купание отложить на после обеда. Но тут как раз около самой калитки остановилась новенькая светло-вишневая «Лада», которая несколько раз уже проезжала туда-сюда. Он решил, что, наверное, новые соседи или просто дачники. Из машины высунулся водитель, симпатичный парень: «Папаша, не подскажешь, как на речку лучше проехать?». Отчего же не подсказать. «Прямиком ты не проедешь. А во-о-н видишь там проселочная, метров двести… – стал объяснять Федор Степаныч, указывая вправо. Там сворачивай и езжай до развилки, а там налево и…» – «Что-то ты меня, отец, совсем запутал. Может, сам покажешь? А мы приятеля там подхватим, и сразу назад. А тебя обратно закинем». А что – это дело. На машине можно было быстро обернуться туда-обратно, а не тащиться по жаре. Так что предобеденное омовение можно таки совершить. А по дороге расспросить парня про машину – да как она на ходу? а сколько жрет, собака? А как с запчастями? Ну и другие профессиональные вопросы, поскольку давно уже Федор Степаныч подумывал сменить своего старенького «жигуленка» именно что на «Ладу». «А чего, давай покажу. Заодно и окунусь. Ты не против?» – «Какие проблемы, отец. Садись», – сказал парень, гостеприимно распахивая дверцу. «Эй, Любка, матери скажи, что я на речку съезжу. Полчаса максимум», – крикнул Федор Степаныч, снимая со штакетины махровое полотенце. Наталья Тихоновна выглянула с веранды, где уже накрывала на стол. «Ты куда это? Времени скоро четыре. Обед уже на столе. Люська с минуты на минуту приедет. Ты што?» – «Да ладно, людям дорогу надо показать. Заодно и скупнусь…» – примирительно замахал руками Федор Степаныч. «Да вы не беспокойтесь, хозяйка. Мы мигом. И вашего благоверного назад доставим» – «Знаем-знаем это ваше мигом. Еще и бутылочку по дороге раздавят. К обеду, пить-дать, опоздает. Голову даю на отсечение», –заворчала Наталья Тихоновна и, неожиданно улыбнувшись, добавила: «Знаю тебя, шалопай…» А Федор Степаныч уже в машине. Сидит себе вальяжно, на спинку откинулся. Рядом с водителем в ковбойке. А на заднем сиденье еще один мужчина, постарше. Лет сорок. В костюме с иголочки и в темных очках. «Хороший костюм, элегантный…» –подумал Федор Степаныч, пожимая протянутую руку. «Добрый день, земляк» – «Здравствуйте, Федор Степанович»… Интересно, откуда он моё имя знает?