Ведьмак выругался, оттолкнув от себя Всеведу, словно обузу:
– Да что же это такое! Одна дура сбежала, другая ослепла. Что ж вы, бабы, рехнулись?! – Он выглянул во двор, крикнул стражам: – Отведите Всеведу к Ярославу. Под руки ведите, слепая она, что тот крот.
Плачущая Всеведа поднялась на ноги, слепо направившись к двери. Зло выругавшись, ведьмак придержал ее под руку, желая проводить к выходу. Всеведа оттолкнула его ладонь, утерла льющиеся ручьем слезы.
– Сама дорогу найду.
Гордо вскинув подбородок, колдунья вышла на улицу, глубоко вдыхая холодный зимний воздух. Призванные Стояном стражи осторожно взяли ее под руки. Ступая по скрипящему снегу, впервые в жизни ничего не видя перед собой, она думала над словами Элкора. «Морана силу всего рода твоего забрала, тебе отдавая. Потому и детей тебе Бог не дает, что ты их силой пользуешься». Вот оно как, оказывается. Все они сильные ворожеи лишь благодаря своим будущим детям? Значит, могут они иметь детей, если от дара своего отрекутся?! Ведь есть же по деревням ведуньи с детьми, просто не сильны они в ворожбе. Девушка радостно улыбнулась, понимая, что, лишь ослепнув, она наконец-то прозрела. Остановившись посреди улицы, она склонилась в низком поклоне, прошептав:
– Спасибо тебе, Элкор. Земной поклон тебе за то, что вразумил.
Один из стражников, сопровождавших ее по приказу Стояна, многозначительно покрутил пальцем у виска, переглядываясь с товарищем.
Глава 4
Стоян собрал ведьмаков на совет. Явился даже Вандал, хромая и пряча унылый взгляд. Урок, преподанный ему Стояном, не прошел бесследно. Сломанная нога научила его уважению. Вандал затаил свою ненависть до лучших времен. Быть может, когда-нибудь Стоян оступится, теряя власть. И тогда Отец доверит свое воинство самому сильному из ведьмаков: ему – Вандалу.
Целую ночь Стоян ворожил, готовя заклятья поиска. Едва лишь Всеведа назвала имена волхвов, перед его глазами появились лица похитителей Ледеи. Ведьмак злобно заиграл желваками скул, вспомнив наглые глаза рыжего волхва, державшего меч у ее горла. «Чего же ты встал, демон? Иди, сразимся! Иди, или я убью ее!»
Стоян прикрыл глаза, потрясая чаркой с колдовскими рунами. Бросив кости на стол, он взял в руки клубок с нитками. Склонившись над рунами, ведьмак погрузился в видение, принявшись вязать на нити узелки.
...Берест сидел у костра, зябко кутаясь в тулуп и изредка сонно поглядывая по сторонам. Ночной лес не очень жалует случайных путников, особо в зимнюю пору года. Завыли голодные волки, учуяв дым его костра. Протирая глаза, молодой волхв недовольно подтянул к себе походный мешок, лежащий подле.
– Унюхали, клятые. – Парень сунул руку в мешок, принявшись копаться в нем. Через минуту он вынул оттуда пучок травы и огляделся. Мерцающие волчьи глаза окружили его со всех сторон. Хищники изучали его, выбирая подходящий момент для нападения. – Что, оголодали, серые, за зиму? Того и гляди скоро друг дружку жрать станете.
Берест бросил траву в огонь и стал тихо нашептывать заклятье. Через мгновение из огня выскочил шустрый заяц-беляк, за ним еще один, и еще. Подняв длинные уши, чародейские зверушки стали испуганно прислушиваться к волчьему вою. Волхв усмехнулся, разглядывая созданные им марева, и прошептал:
– Чего расселись? Бегите, волков уводите! Не убивать же мне животину за то, что она жрать хочет?
Зайцы бросились врассыпную, неуловимо прорываясь сквозь волчье кольцо. Вожак призывно завыл, посылая волчьей стае боевой клич. Волки кинулись в погоню за маревами, оставив человека в покое. Берест улыбнулся, принявшись моститься у костра.
– Так-то лучше. И волки целы, и зайцев не убудет.
Затягивая веревку на походном мешке, волхв спокойно лег спать, подложив его себе под голову.
Взлетев над лесом, дух Стояна стал зорко осматриваться по сторонам, продолжая быстро вязать узелковое заклятье поиска.
Вынырнув из видения, Стоян бросил Пастуху смотанный клубок.
– Этот твой, брат. Найди и убей его. Возьми с собой сотню воинов, не так он прост, как кажется. Голову мне привези и все, что при нем отыщешь. Не будет им Наследия!
Ведьмак вновь собрал кости в чарку, принявшись ворожить.
Берест настойчиво постучал в калитку, разглядывая сквозь щель беснующегося кобеля.