И снова мама твердила:
– Это ненадолго, просто помощь из Москвы еще не подоспела. Товарищ Сталин наверняка отдал приказ о помощи нашему городу!
Маргарита Семеновна фыркнула:
– Наивная вы, Леночка! Сколько городов сдали и Ленинград сдадут.
– О чем вы говорите?! Никто Ленинград фашистам не сдаст!
– А я что? – широко раскрыла глаза Маргарита. – Я ничего. Немцы народ культурный и строгий, порядок установят. Вся Европа под ними живет и не жалуется.
Обычно молчавшая в кухне Елизавета Тихоновна вдруг подала голос:
– Особенно те, кто в концлагерях…
Маргарита снова фыркнула:
– Это вы про евреев? Своих жалеете? – И внезапно обратилась к маме: – А у вас ведь немецкие корни, да? Вам-то чего бояться?
Мама даже побледнела.
– Я советская гражданка!
Бабушка положила ей руку на плечо:
– Спокойней, Леночка. Не обращай внимания.
Но мама все же продолжила:
– И корни у меня не немецкие.
– А… еврейские, значит? Тогда вам точно следует бояться.
Когда Маргарита Семеновна ушла, Женя тихонько поинтересовалась у мамы:
– Что значит «немецкие корни»?
– Анна Вольфовна немка, и все Гольдберги тоже.
Женя даже ахнула:
– Они с Гитлером?!
– Нет, они родились в Петербурге и никогда не бывали в Германии. Как и их родители.
Бабушка объяснила еще:
– Ты ведь умная девочка и прекрасно понимаешь, что немцы, как и русские и другие народы, бывают разные. Это просто национальность человека, от которой вовсе не зависит, хороший он или плохой. Иногда люди уезжают далеко от своей Родины, живут там, у них рождаются дети, потом внуки и правнуки, которые даже языка своих предков могут не знать. А немцы и фашисты не одно и то же. И вообще все эти разговоры – глупости!
Женя впервые видела бабушку раздраженной и не понимала почему.
Понять пришлось скоро, потому что в тот же день Колька ехидно поинтересовался:
– А ты немка, да?
– Никакая я не немка! Я русская, у меня папа русский!
– А мама немка. У нее фамилия Гольдберг.
– Это фамилия ее первого мужа, вот!
– Ага, а почему она тогда не Титова, как вы с папой?
– Потому… потому… – Женька даже не сразу вспомнила почему. Какая разница, какая у человека фамилия? – Чтобы была фамилия, как у Тани.
– Какой еще Тани? – передразнил противный Колька.
– Моей старшей сестры Тани. Она с Гольдбергами живет на Васильевском и тоже Гольдберг.
– Все равно немка!
Наверное, они бы подрались, но Кольку подхватил за ухо и повел в свою комнату Станислав Павлович. Что уж он там говорил, неизвестно, но Колька вышел и извинился перед Женей, а его родители вечером устроили настоящую атаку на Станислава Павловича. Колькина мама Нинель Петровна кричала визгливым голосом, что не позволит унижать их мальчика, а мужа, который пытался ее успокоить, кричала, обзывала ни на что не годной тряпкой! В общем, тарарам стоял весь вечер.
Наверное, Нинель Петровна сделала бы немало гадостей Станиславу Павловичу, но на следующий день они уехали в эвакуацию.
Закрывая комнату на целых три замка, Нинель Петровна нарочно громыхала ключами, чтобы все слышали, что дверь надежно заперта. Проводить их не вышел никто, а Станислав Павлович в кухне вдруг подмигнул Женьке и нарочно громко предупредил:
– Женька, будь осторожна, там мышь скреблась. Все девчонки мышей боятся.
Женя мышей ничуть не боялась, и никакие мыши в квартире не скреблись, бабушка бы этого не допустила, на то и Мурка, чтобы не было мышей. Но Женя поняла, что Станислав Павлович что-то задумал, и поддержала его:
– Ой, правда?! А где?
– Вон там, у двери Якимовых. Хорошо, что они уехали, Нинель Петровна наверняка мышей боится.
В двери кухни показалась побледневшая Нинель Петровна:
– Где мышь?! Какая мышь?!
Станислав Павлович округлил глаза:
– А разве вы еще не уехали? Да не бойтесь, мышка маленькая, она вас не съест. Разве что погрызет что-то. Езжайте спокойно.
– Уедешь тут! – взвыла Якимова и бросилась открывать замки, оказалось, что она решила проверить, все ли надежно завернуто и спрятано. Едва не опоздали.
Закончив проверку, Нинель Петровна закрыла дверь только на один замок, а ключ вдруг протянула вышедшей в коридор бабушке:
– Ирина Андреевна, присмотрите за комнатой. И впускайте туда иногда Мурку, чтобы кошачьим духом пахло.
Бабушка отказалась:
– Нет, Нинель, я не стану брать ключ. А Мурка и без того по коридору все время ходит.