— Скажи мне, где Никита? Или я прострелю твою гребаную башку к чертовой матери! — закричала девушка, переходя на визг.
— Ладно!!! Только не стреляй! Он внизу! В-в-в… в подвале!..В клетке! — закричал срывающимся голосом Слон. Антонов дернул дрожащей рукой и указал пальцем на дверь слева. Настя отстранила револьвер.
Он кивнул одной из проституток, и та в слезах подошла и протянула ключ. Настя замахом выхватила ключ из слабых рук и, не опуская револьвера, потянулась за пояс. Через мгновенье её руку обдала холодом осколочная граната F-1. Смелая женщина посмотрела в глаза Антонову и рывком выдернула чеку.
— Возьми это… — процедила Анастасия, сунув гранату в руку Антонова и прижав её другой рукой.
Скоба зафиксировалась. Девушка достала веревку и привязала дрожащую руку плотно к скобе. Настя было безумно страшно, но её сознание само диктовало, что ей делать в этот момент. Граната было крепко привязана шнурком к руке дрожащего Антонова.
Анастасия подняла вверх револьвер и надавила на спусковой крючок. Прогремел выстрел. С потолка на охрану посыпалась штукатурка.
— Все стоят на местах и никуда не двигаются! Главные входы заминированы!
Девушка блефовала, так как никакой взрывчатки не было вовсе, но это должно задержать охрану. Она безумно боялась того, что все может сорваться, кто-то догадается или она сама совершит роковую ошибку, но чувство страха притуплял материнский инстинкт. Она поднялась и кивнула проститутке.
— Веди!
Они прошли в конец комнаты к двери, ведущей на винтовую лестницу, и Настя резко остановилась, окинув взглядом Антонова, и его людей. Она сняла с плеча сверток, размером чуть больше футбольного мяча, и положила его на пол.
— Боюсь у тебя не получится теперь осуществить твоих грязных планов, Капитан… — произнесла Настя и скрылась во тьме дверного проема.
Антонов моргнул, не сводя глаз с гранаты в трясущейся руке.
Путана шла впереди и плакала, стуча высокими каблуками по железным ступеням лестницы. Настя сзади, зажав в руке револьвер. Они вошли в подвальное помещение, тогда Валькирия включила фонарь и посветила на заплаканное лицо проститутки. От глаз по щекам, вперемешку со слезами, текла синяя тушь. Волосы были всклокочены. Рот изогнулся, пустив десятки морщин и складок по щекам и лбу.
— Где клетка?
— …Там!
Настя забежала за угол и остановилась у метровой решетчатой клетки. Над головой качалась старая лампочка, тускло освещая затхлое помещение. Девушка остановилась и направила луч фонаря на клетку, и в тот момент на измученных бессонницей глазах впервые блеснули прозрачные капли слез. Губы изогнулись в слабой улыбке. Из клетки донесся слабый и тихий голос:
— Мама? Мама? Это ты?!
3
Несчастная и в тоже самое время невероятно счастливая мать открыла клетку, и к ней на руки прыгнул маленький мальчик. Его белобрысые волосы были всклокочены. Одежда свалялась от долгого заточения. Но в глазах горел огонек любви и веры, который и помог ему в эти нелегкие дни выжить и дождаться её…
— Сынок, как я рада тебя видеть! Ты здоров? Тебе холодно? На вот, надень еще свитер. Мы сейчас поедем домой! Эти плохие дяди забрали тебя и привезли сюда нарочно! Пойми, нужда в деньгах привела меня сюда! Это все было ради тебя, сынок! Но больше этого не повторится, я тебе точно обещаю… Сынок! Никитушка мой… Ничего мне не нужно, кроме тебя…
Пока мама хлопотала, Никита молча слушал и улыбался, глядя ей в глаза.
«А она вовсе не изменилась…Осталась такой же…» — подумал мальчик, натягивая свитер, так сладко пахнувший самым дорогим на свете запахом…
Неожиданно из-за угла, за спиной у Насти, робко вышла проститутка и слабо улыбнулась, увидев мальчика.
— Мама, смотри, эта тётя меня кормила и истории всякие рассказывала! — показал пальцем ребенок.
— Я подумала, ему здесь будет одиноко без тебя, и вот… Меня зовут Оля… — обратилась проститутка.
Счастливая мать повернулась и кивнула в ответ, продолжая обнимать Никитку. Валькирия, сейчас превратилась в добрую и ласковую молодую женщину Настю, которая никак не могла насладиться возвращённым чудом — ребёнком…
— Вам пора уходить. Скоро они найдут способ освободиться. Я вам помогу! — тревожно проговорила Оля.
Настя взглянула Никите в глаза и тихо сказала:
— Обещай больше никогда не попадать к плохим людям, хорошо?
— Хорошо, Мам…Сегодня Новый Год, да?
Анастасия улыбнулась и поднялась, снимая с плеча автомат, покрытый белой раскраской.
— Все, пора выбираться отсюда! — кивнула она и поравнялась с Олей.
— У нас есть два пути: на восточной стене и южной! Охраны там никогда нет! — затараторила Оля на ходу.
— Нет, с Восточной стены выход отпадает, там придется крюк в обход делать, мы идем через Южный выход. — кивнула Настя, крепче сжимая руку ребенка.
Через несколько минут они уже бежали через двор. Воздух пропитался морозом. Туман рассеялся, оставив новые белые рисунки инея на земле и деревьях.
— Все! Дальше вы сами! — остановилась Ольга, запыхавшись.
Она указала на деревянную дверь в стене и оперлась рукой о перекладину.
— Тетя Оля, вы с нами разве не идете? — удивился Никита.
— Нет, дружок! У тети Оли много забот здесь, дома! Один свихнувшийся, но очень большой ребенок… Все, идите скорей! — покачала головой Ольга и грустно улыбнулась.
Анастасия чуть помедлила и кивнула проститутке.
— Спасибо тебе! Прощай!
Она взяла Никиту на спину и побежала по мертвому полю в сторону Холмистой пустоши. Через несколько минут две темные фигурки совсем пропали из виду…
Анастасия и её сын шли через Холмистую пустошь и громко разговаривали. Они миновали две «жарки» и теперь направлялись к блокпосту группировки «Долг». Там Настя собиралась найти связь и припасы, чтобы покинуть Зону навсегда. Это был её план. Никакие деньги не стоили и одной слезинки её сына…
Она думала о том, как они окажутся в тепле родного дома в Санкт-Петербурге, выпьют горячего чая, нарядят елку и подарят друг другу любовь и свободу. Никита был счастлив, он смеялся. И ей это нравилось…
Антонов вышел в коридор и спустился по лестнице в гостиную. Ему была очень важна эта встреча, иначе все произошедшее было бы просто так, а он не любил делать что-то впустую. Для всего есть причина. И этот раз не исключение. Он крепче сжал ручки маленького рюкзака и вытер платком пот.
— Здравствуйте, Шрам! — обратился Антонов к развалившемуся в кресле наемнику.
— К черту вежливость, Слон! Где деньги? — огрызнулся Шрам.
Антонов сделал два шага вперед и протянул сумку. Шрам щелкнул замками и принялся внимательно изучать содержимое. Он недоверчиво глянул на Антонова и хлопнул крышкой.
— Ну ладно. Какая цель? Надеюсь, она оправдывает средства? — он похлопал по содержимому рюкзака.
Антонов поморщился. Хоть и жалко было расставаться с деньгами, но месть за унижение стоит того…
— Годы работы над антеной! Партенры за границей, и все это…
«Как пришло, так и ушло, — думал наемник. — Мое дело — стрелять!»
Настя и Никита углубились в пустошь, миновав маленький подлесок, поваленное дерево и «трамплин». Они взбирались на холм, когда Настя почувствовала что-то странное, неладное. Вены на висках вздулись от ощущения невидимой опасности. До паники. До колик. Инстинкт срубал разум… Она взяла мальчика за руку и ускорила шаг.
Погода резко изменилась. Мороз усилился. В душе у матери была настоящая буря. Ей хотелось куда-то панически бежать, невзирая на любые преграды. Мысли были только о ребенке, который рос без отца, а в последнее время и без матери. О его детстве, которому она отдала лучшие годы. Самые счастливые в её непростой грешной жизни… Она по-настоящему любила этого мальчика, потому что он был её ребенком…