- Ах да! - снова заговорил Инквизитор. - Это подарок вам от Дневного Дозора Мехико. Луи настаивал, что, раз это спасло вам жизнь, то должно стать вашим.
Я растерянно посмотрел на сверток, на Луи и Инквизитора и подумал: «Да они заодно! Они все знают!»
- Вы, Игорь, крайне удачно вцепились в этот предмет, когда падали. Иначе вас бы утянуло в образовавшийся провал еще глубже. Счастливчик! - прокомментировал Серый и вышел вон.
Привстав, я дрожащими руками развернул ткань и увидел черный обсидиановый нож, тот самый, из сна.
- Алес, мне надо остаться! - прохрипел я, когда мы остались в палатке вдвоем.
- Брось! - уговаривал меня он. - Пусть тебя осмотрят лицензированные мексиканские мозгоправы, а потом отдохни, погуляй - и домой. Я тоже завтра уеду. Хочешь, встретимся в Мехико, выпьем пива? Или что тут, текила? - Он засмеялся.
Я только скрипел зубами, сил не было чтобы сопротивляться. Меня, как мешок, погрузили на носилки, запихнули в машину и увезли. А где-то неподалеку от лагеря оставались дети, и я должен был их найти.
***
Поскольку переломы мне срастили еще в лагере (спасибо тебе, безымянная рыжая знахарка!), в Мехико сразу же вплотную занялись моим сотрясением. Правда, были еще глубокие резаные раны левой ладони: именно ею я ухватился за спасший меня нож, торчавший лезвием наружу из стены, обнаженной оползнем. Во всяком случае, именно так это выглядело, когда меня вытаскивали из-под завалов. Представитель столичного Ночного Дозора по фамилии Ньето, который сопровождал меня в клинике, радостно убеждал, что лечиться придется совсем чуть-чуть. Но и «чуть-чуть» у меня не было. А после сцены в палатке, когда меня ошпарила догадка, что Инквизиторы и местные дозорные могут быть заодно, доверять я не мог никому.
Я уже примерно представлял, что делать. Мне нужно было снова попасть в лагерь и, стало быть, самым реальным вариантом оставался побег. Я не знал, что задумала Инквизиция, какие мотивы были у ее представителей, но мне было плевать. Никто не смел использовать детей в своих целях! К сожалению, я не подумал о медперсонале и процедурах, а в итоге получилось так, что меня ни на секунду не оставляли одного в палате. Когда же меня полностью восстановили, все тот же дозорный Ньето, созвонившись с руководством, вознамерился отвезти меня прямиком в аэропорт. Спорить было бесполезно.
В машине я заметил болтающийся на кожаном шнуре, закрепленном на зеркальце заднего вида, медальон со стилизованным изображением скорбящей женщины со сложенными в молитве ладонями.
- Кто это? - спросил я.
- Святая Мария Гваделупская, - ответил Ньето и коротко перекрестился, явно смущаясь, а потом, словно оправдываясь, добавил: - Говорят, она покровительствует Светлым. Может, и врут...
Мария! Как же я мог забыть?! Вот она-то мне и поможет, пусть не лично!
И я принялся умолять дозорного свозить меня на раскопки, чтобы попрощаться с девушкой. «Мы только познакомились, понимаешь? У нас только-только возникло чувство, мы даже не успели обменяться адресами и телефонами! Она будет считать меня сбежавшим трусом, испугавшимся настоящей любви и воспользовавшимся ситуацией, чтобы исчезнуть из ее жизни навсегда. Помоги, друг!» И он не был бы Светлым, если б устоял.
Я попросил высадить меня, не доезжая до руин, объяснив, что это и есть наше условное место встречи. Дозорный улыбался - мол, все понятно, буду ждать здесь и обещаю не подглядывать. А я, тайком сунув за пазуху нож, вылез из автомобиля и побрел вперед. Голова все еще слегка кружилась, но в остальном чувствовал я себя сносно. Лагерь был практически пуст, но не все еще покинули его. Я чувствовал, как волнуется Сумрак, и потому пробирался к яме, не входя в него: боялся, что заметят раньше времени, боялся, что попросту не хватит сил для затяжного марш-броска по первому слою.
...Темные даже не скрывались, готовились к ритуалу. Сухая желтая почва была исчерчена знаками, которые в реальном мире мерцали, словно болотные гнилушки. И главное - дети были где-то тут. Я слышал плач, но никого не видел. Их скрывала магия, и такая магия была мне не по зубам. Признаться, в один момент я подумал вернуться к машине и притащить сюда Ньето - во-первых, пусть убедится; во-вторых, вдвоем не так страшно, в-третьих, я тут никто, а он - все-таки официальное лицо, дозорный из столицы.
- Врешь, не возьмёшь! - процедил я и шагнул в Сумрак.
Тут же поднялся холодный ветер, который был здесь всегда. Я взглянул вперед. Теперь начерченные знаки образовывали сложный узор, центром которого был идол, добытый из злосчастной ямы. Я видел ауры Тёмных, но детей по-прежнему не мог углядеть. Я понимал, что у меня недостаточно сил и опыта, чтобы шагнуть на второй слой.