Вперед!
Я пересек перрон, лавируя между пялящимися на указатели приезжими, двинулся к хвосту состава — ощущение цели начало слабеть. Побежал к головному вагону… есть… ближе…
Как в детской игре — «горячо-холодно».
Люди входили в вагоны. Я бежал вдоль состава, чувствуя, как рот наполняется тягучей слюной, начинают болеть зубы, судорогой сводит пальцы… В наушниках гремела музыка.
Ох к месту песенка. Удивительно к месту…
Не к добру.
Я прыгнул в сходящиеся двери, замер, прислушиваясь к себе. Угадал или нет? Визуально я по-прежнему не фиксировал цель…
Угадал.
Поезд мчался по кольцу, а мои бунтующие инстинкты кричали: «Здесь! Рядом!»
Может быть, я и с вагоном угадал?
Исподтишка оглядев попутчиков, я отказался от этой надежды. Здесь не было никого, способного вызвать интерес.
Что ж, будем ждать…
На «Проспекте Мира» я почувствовал, что цель удаляется. Выскочил из вагона, двинулся на пересадку. Рядом, где-то совсем рядом…
На радиальной станции ощущение цели стало почти мучительным. Я уже высмотрел несколько кандидатур: две девушки, молодой парень, мальчик. Все они были потенциальными кандидатами, но вот кто из них?
Моя четверка села в один вагон. Это уже была удача, я вошел следом и стал ждать.
Одна девушка вышла на «Рижской».
Ощущение цели не ослабло.
Парень вышел на «Алексеевской».
Прекрасно. Девушка или мальчик? Кто из них?
Я позволил себе украдкой поглядеть на обоих. Девушка была пухленькая, розовощекая, внимательно читала «МК». Никакого волнения не проявляла. Мальчик, наоборот, тощенький и хрупкий, стоит у двери, водя пальцем по стеклу.
На мой взгляд, девушка была гораздо… аппетитнее. Два к одному, что она.
Но в общем-то тут все решает вопрос пола.
Я уже начал слышать Зов. Пока еще не вербализированный, просто нежная, тягучая мелодия. Звук из наушников сразу перестал восприниматься, Зов легко перекрыл музыку.
Ни девушка, ни мальчик не проявляли беспокойства. Либо у них очень высокий порог переносимости, либо, наоборот, — сразу поддались.
Поезд подъехал к «ВДНХ». Мальчик убрал руку от стекла, вышел на перрон, торопливо зашагал к старому выходу. Девушка осталась.
Проклятие!
Они оба были еще совсем рядом, и я не мог понять, кого из них чувствую!
И тут мелодия Зова ликующе взвилась, в нее стала вкрадываться речь.
Женская!
Я выскочил из сходящихся дверей, торопливо пошел следом за мальчиком.
Прекрасно. Охота подходит к концу.
Вот только как я собираюсь справиться с разряженным амулетом? Ума не приложу…
Народу вышло совсем мало, по эскалатору мы поднимались вчетвером. Мальчик впереди, за ним женщина с ребенком, потом я, следом помятый пожилой полковник. Аура у военного была красивая, яркая, вся из блистающих серо-стальных и голубых тонов. Я даже подумал, насмешливо и устало, что его можно позвать на помощь. Такие до сих пор верят в понятие «офицерская честь».
Вот только пользы от старого полковника будет меньше, чем от мухобойки при охоте на слона.
Прекратив забивать голову ерундой, я снова посмотрел на мальчика. С закрытыми глазами, сканируя ауру.
Результат был обескураживающим.
Его окружало переливчатое, полупрозрачное сияние. Временами окрашивающееся красным, порой наливающееся густой зеленью, иногда вспыхивающее темно-синим цветом.
Редкий случай. Несформированная судьба. Расплывчатый потенциал. Мальчик может вырасти большим мерзавцем, может стать добрым и справедливым человеком, а может оказаться никем, пустышкой, каких на самом деле большинство в мире. Все впереди, как говорится. Подобные ауры обычны у детей до двух-трех лет, но у более старших встречаются исчезающе редко.
Теперь понятно, почему Зов обращен именно на него. Деликатес, что ни говори.
Я почувствовал, как рот наполняется слюной.
Слишком долго все тянулось, слишком долго… Я смотрел на мальчика, на тонкую шею под шарфом, и проклинал шефа, традиции, ритуалы — все то, из чего складывалась моя работа. Десны зудели, горло ссохлось.
У крови горьковато-соленый вкус, но эту жажду утолит лишь она.