Клубящийся кокон тьмы рассеялся, когда группа Светлых приблизилась к нему на расстояние в десяток шагов, – рассеялся в вечернем воздухе, словно дымок от папиросы. Темных явилось для переговоров четверо: уже знакомый Андрею по утреннему столкновению мрачный парень, совсем юная девица с длинной каштановой косой, наголо бритый здоровяк в кожаном пальто до пят – тот взирал на Светлых как готовый сорваться с цепи бульдог. Впереди делегации легкой походкой шла высокая женщина в узкой черной юбке. Первой мыслью Андрея было – как же ей в такой юбке неудобно будет сражаться. Лучше бы надела брюки и ботики, как ее молоденькая помощница с косой.
– Ламия, – назвал женщину по имени Семен и с усмешкой наклонил голову в знак приветствия.
Предводительница Темных коротко кивнула – без ответной улыбки. Ее волосы были золотисто-русыми, глаза – пронзительно-зелеными, как у русалки. В длинных тонких пальцах Ламия держала что-то вроде длинного черного прутика. Она быстро скользнула взглядом по Андрею и Адаму Францевичу, на мгновение задержалась на Баженове и затем вернулась к Семену.
– Наши условия просты, – сказала Ламия неожиданно глубоким и красивым голосом, – вы освобождаете всех похищенных Темных. Гесер держит ответ перед Инквизицией.
– Ах ты, моя хорошая, – рассмеялся Семен, – а если не выйдет по-твоему?
– В противном случае мы ударим всей мощью.
– Мы ударим своей, – пожал плечами Семен.
Ламия оставалась бесстрастной, как изваяние Нефертити.
– Вам известно, что последует за этим. Западный Дневной Дозор не оставит нас без помощи.
Она вдруг остановила взгляд на Андрее. Следующие минуты – до того момента, как переговоры полетели к черту, колдунья смотрела прямо в его глаза, и молодому человеку стоило больших усилий не отвести взгляда.
– Ламия, ты столь же умна, сколь и красива, – дружелюбно сказал Семен, – задумайся на минуту: зачем нам все это? Если хочешь знать, у нас многие склонны считать происходящее вашей провокацией. Гесер исчез без следа – возможно, убит. С вашей стороны потери выглядят смешными – пять или шесть несерьезных фигур. Шесть пешек в обмен на короля. Да это нам пристало грозить вам ударом!
– Мы не верим ни одному вашему слову. – Ламия продолжала смотреть в глаза Андрею, и тот чувствовал, что вот-вот утонет в этом зелено-золотом омуте. – О, это бесконечное вероломство Гесера… Сколько раз уже наносил он нам предательские удары и всегда умел после выставить себя в благородном свете.
– Дорогая моя…
– Я тебе не дорогая, – резко оборвала ведьма. – Даю вам один час, Светлые. Или Гесер появится здесь и объяснится – или мы используем свое право на месть.
– Мы не оставим никого из вас в живых, – спокойно сказал Андрей. – Вы навсегда потеряете Москву для Тьмы.
Несколько оглушительных мгновений они буравили друг друга взглядами. Потом ресницы Ламии дрогнули. Ведьма отступила на шаг и вдруг вскинула руку с зажатым в ней черным прутиком.
– Тушим свет, – обреченно констатировал Семен.
– Я же предупреждал вас… – начал Матвеев, но в тот же момент наголо бритый здоровяк навалился на него, словно гора мяса.
Губы Ламии зашевелились, готовясь извергнуть заклятие, – и в этот момент Андрей почувствовал, что всего пара секунд отделяет его от гибели. Ткань реальности заколыхалась, Сумрак ворвался в нее холодной горной рекой. В ледяном мраке рука ведьмы выглядела словно факел, пылающий бледным огнем. Чудовищная сила исходила от него – и в короткой вспышке призрачного света Андрей увидел бегущие через площадь шеренги Темных. Он успел заметить рядом Максима, пытающегося соткать защитную сферу (как сегодня утром); тоскливое предчувствие охватило Ярового. «Медленно, слишком медленно… Может быть, мы и выиграем бой, но я уже не увижу этого».
– Остановитесь! – прогремел властный голос.
В тот же момент Андрей почувствовал, как кто-то с силой толкнул его в сторону. Он увидел себя лежащим на асфальте, рядом – упавшего ничком Максима. Ламия так и не опустила руку со своим страшным оружием, она с ужасом и яростью смотрела куда-то в сторону – туда, где из-за украшенного арками и скульптурами рабочих вестибюля метро вываливалась на площадь Белорусского вокзала скромная боковая улочка.
Замерли сцепившиеся в медвежьих объятиях Матвеев и бритый громила из Дневного Дозора. Остановились летящие навстречу друг другу Темная и Светлая армии. Вдруг стало оглушительно тихо и спокойно. Андрей увидел зацепившуюся за шпиль вокзала снежно-бледную Луну – в ее струящемся свете поле несостоявшегося сражения было видно почти как днем. В тишине лишь негромко рассмеялся Адам Францевич. «Старикан спас меня, – понял Яровой. – Это он оттолкнул меня в сторону, меня и Максима. Если бы я продолжал нагло смотреть прямо в глаза этой стерве – она бы в любом случае убила меня и Баженова за компанию».