— Они? — прорычала Тигренок.
Я даже не сразу понял, что ее смутило.
— Они под моей охраной, — повторил Завулон. Он кутался в бесформенное черное пальто, его голову покрывал мятый берет из темного меха. Руки маг прятал в карманы, но я был почему-то уверен — нет там ничего, ни амулетов, ни пистолетов.
— Кто ты? — закричала вампирша. — Кто ты?
— Твой защитник и покровитель. — Смотрел Завулон на меня, даже не на меня — немножко вскользь, мимо. — Твой хозяин.
Он что, с ума сошел? Вампирша ничего толком не понимает в расстановке сил. Она на взводе. Она собралась умереть… прекратить существование. Сейчас у нее появился шанс уцелеть, но такой тон…
— У меня нет хозяев! — Девушка, чья жизнь стала чужой смертью, засмеялась. — Кто бы ты ни был — из Света, из Тьмы, — запомни! У меня нет и не будет хозяев!
Она начала отступать к краю крыши, волоча за собой Егора. По-прежнему одной рукой придерживая, другую держа у горла. Заложник… хороший ход против сил Света.
А может быть, и против сил Тьмы?
— Завулон, мы согласны, — сказал я. Опустил руку на напрягшуюся спину Тигренка. — Она твоя. Забирай ее — до суда. Мы чтим Договор.
— Я забираю их… — Завулон слепо смотрел вперед. Ветер хлестал его в лицо, но немигающие глаза мага были широко раскрыты, будто их отлили из стекла. — Женщина и мальчик наши.
— Нет. Только вампирша.
Он наконец-то удостоил меня взгляда:
— Адепт Света, я беру лишь свое. Я чту Великий Договор. Женщина и мальчик — наши.
— Ты сильнее любого из нас, — сказал я. — Но ты один, Завулон.
Темный маг покачал головой и улыбнулся, печально, сочувственно.
— Нет, Антон Городецкий.
Они вышли из-за лифтовой шахты, юноша и девушка. Знакомые мне. Увы, знакомые.
Алиса и Петр. Ведьма и ведьмак из Дневного Дозора.
— Егор! — негромко позвал Завулон. — Ты понял различие между нами? Чья сторона представляется тебе более предпочтительной?
Мальчик молчал. Но, может быть, лишь потому, что когти вампирши касались его горла.
— У нас проблема? — мурлычущим голосом спросила Тигренок.
— Ага, — подтвердил я.
— Ваше решение? — спросил Завулон. Его дозорные пока молчали, не вмешивались в происходящее.
— Мне не нравится, — сказала Тигренок. Она чуть подалась к Завулону, и ее хвост нещадно стегал меня по колену. — Мне очень не нравится точка зрения Дневного Дозора… на происходящее…
Это, очевидно, было их общее с Медведем мнение: когда они работали в паре, то высказывался кто-то один. Я посмотрел на Илью: тот крутил жезл в пальцах и улыбался — нехорошо, мечтательно. Как ребенок, который вместо пластмассового автомата притащил в компанию заряженный «узи». Семену явно было все равно. Чихал он на мелочи. Он семьдесят лет занимается бегом по крышам.
— Завулон, ты говоришь от Дневного Дозора? — спросил я.
И секундная тень колебания мелькнула в глазах Темного мага.
Что же происходит… Почему Завулон покинул наш штаб, пренебрегая возможностью выследить и привлечь к Дневному Дозору неизвестного мага чудовищной силы? Такой возможностью не пренебрегают, даже ради вампирши и паренька с потенциально большими способностями. Почему Завулон идет на конфликт?
И почему, почему он не хочет — я ведь вижу это, тут нет сомнений! — выступать от имени всего Дневного Дозора?
— Я говорю как частное лицо, — сказал Завулон.
— Тогда у нас небольшие личные разногласия, — ответил я.
— Да.
Он не хочет вмешивать Дозоры. Сейчас мы — просто Иные, пусть и состоящие на службе, пусть и занятые на заданиях. Но Завулон предпочитает не доводить конфликт до официального противостояния. Почему? Так верит в свои силы или так боится появления шефа?
Ничего не понимаю.
А самое главное: почему он бросил штаб и охоту? За чародеем, наложившим проклятие на Светлану. Темные добивались того, чтобы чародея отдали им. А теперь с легкостью отказываются?
Что известно Завулону? Что неизвестно нам?
— Ваши жалкие… — начал Темный маг. Он не успел закончить — свой ход совершила жертва.
Я услышал рык Медведя, недоуменный, растерянный рык, и обернулся.
Егор, вот уже полчаса пребывающий в роли заложника, прижатый к вампирше, растворялся, исчезал.
Мальчишка уходил глубже в сумрак.
Вампирша сжала руки, пытаясь не то удержать его, не то убить. Взмах когтистой лапы был стремителен, но уже не встретил живой плоти. Вампирша ударила сама себя — под левую грудь, в сердце.